Из камней, сотворённых природой в Хуаляне, высекается будущее.
Для Чэнь Мао-ляна китайская живопись тушью существует не только на бумаге. «Взгляните на этот пейзаж с озером, сверкающим в лучах солнца, – он просто великолепен! – говорит он, указывая на массивный камень, покоящийся на деревянном основании. – Линии и тона, созданные природой на этом “розовом камне”, столь изысканны, что кажутся выписанными на нём кистью художника».
Названный так за его цвет, этот камень, который известен также как родонит, встречается только на Тайване, в районе Хуаляня. «Он имеется также в некотором количестве в таких местах, как Россия и Китай, но его тайваньская разновидность особенно привлекательна из-за его уникального цвета и неповторимого узора его прожилок», – говорит Чэнь, который 13 лет тому назад перебрался с юга Тайваня, из Пиндуна, в Хуалянь, что на восточном побережье острова, движимый, главным образом, своим интересом к камню. Этот район расположен на линии соприкосновения двух тектонических плит – Филиппинской и Евразийской, поясняет Чэнь, и поэтому здесь можно встретить камень с редким по красоте и причудливости узором.
Восточный регион Тайваня гористый и скалистый, и Хуалянь находится в его центре, между грядами гор и побережьем океана. Этот уезд славен своими ландшафтами и запасами некоторых минералов, которыми природа щедро наделила его. Многим была известна и открытая здесь центральным правительством в 1961 году фабрика, работники которой – ветераны гражданской войны в Китае – занимались обработкой мрамора – главного богатства этих мест. Данный бизнес, оказавшийся очень успешным, быстро расширялся. Многочисленные компании этой отрасли методом распилки глыб мрамора на плиты нужных форм и размеров изготовляли строительные материалы – в основном для облицовки стен и мощения полов. Развитие этой индустрии достигло пика в 1994 году – тогда Тайвань был вторым по объёму продукции (после Италии) производителем плит и других изделий из мрамора в мире.
Жёсткая конкуренция
Но с появлением в последующие годы конкурентов с низкими издержками на оплату труда индустрия острова стала приходить в упадок. Согласно данным Тайваньской ассоциации мрамора, обработка камня в Хуаляне сократилась вполовину в сравнении с временами расцвета индустрии, но здесь по-прежнему действуют около 70% тайваньских предприятий этой отрасли.
В ситуации, когда связанный с промышленной обработкой камня бизнес в значительной степени атрофировался, Хуалянь является раем для людей, разделяющих увлечение Чэня. Последний возглавляет сейчас местную группу коллекционеров камней. Кусок розового мрамора, названный «Горы, отражённые в озере», – предмет особой любви Чэня – был лишь одним из 440 экспонатов первой выставки камней, устроенной в ноябре 2006 года Бюро культуры в правительстве уезда Хуалянь. Бóльшая часть этих экспонатов выполнена в традиционном китайском стиле: это – либо цельные камни на деревянных основаниях, либо распилы камней, вставленные подобно картинам в деревянные рамы.
Владельцы экспонатов, большинство которых – жители Хуаляня, полагаются в деле поиска и доставки камней из ущелий на услуги местных аборигенов, составляющих значительную долю населения восточного Тайваня. Помимо физической силы «охотники» за камнями должны уметь определять их истинную ценность на глаз – ведь бóльшая часть камней в их естественном состоянии покрыта чёрным налётом окислов. Отобранные из природной среды, эти «неотшлифованные алмазы» продаются заинтересованным лицам для обработки. «Цена хорошего экземпляра может достигать размеров месячного дохода местного жителя», – говорит Чэнь.
После шлифовки и полировки хороший камень может стоить до 200000 н.т. долл. (ок. 6000 долл. США) или даже больше. По словам Чэня, в течение долгого времени главным источником доходов местных торговцев орнаментальными «розовыми камнями» были японские покупатели. С ростом благосостояния жителей острова увеличилось число тайваньских покупателей, а в последние пять лет в торгах начали участвовать и коллекционеры из Китая. «Но если мне действительно нравится какой-то экземпляр, я никогда не выставлю его на продажу», – говорит Чэнь.
Наряду с высоко ценимым розовым мрамором выставку украшал, привлекая к себе большое внимание коллекционеров, фэнтяньский жад – местный полудрагоценный камень. Носящий название некогда процветавшей общины Фэнтянь в уезде Хуалянь, этот жад называется также «тайваньским», потому что он встречается только здесь. Из тайваньского жада (фактически, нефрита – одного из двух основных типов жада) изготовлены многие артефакты, раскопанные в местечке Бэйнань, что в уезде Тайдун, – колыбели одной из неолитических культур острова. Кроме того, этот камень имеет несколько редких разновидностей, одной из которых является, например, «кошачий глаз», названный так за своё подобие глазу этого животного в ярких лучах света.
Как рассказывает Цай Вань-и, отец которого добывал жад в Хуаляне, добыча тайваньского жада, начавшаяся в 1965 году, привела к экономическому буму в районе Фэнтяня и соседних деревень. В начале 70-х годов почти каждая семья в Фэнтяне была так или иначе вовлечена в процесс добычи либо обработки тайваньского жада, и это сделало общину одной из самых состоятельных на Тайване. Годовой доход от экспорта камня составлял тогда около 5 млрд. н.т. долл. (150 млн. долл. США). Однако беспечная эксплуатация недр с неразборчивым применением взрывных работ – в погоне за быстрой прибылью – нанесла непоправимый ущерб жадовым месторождениям, и в середине 70-х годов эта индустрия стала приходить в упадок.
Идеи высеченные в камне
«К настоящему времени история добычи жада в Хуаляне уже стала нашим ценным культурным достоянием», – говорит Цай, который в качестве добровольца участвует в деятельности местной ассоциации, занимающейся культурным строительством в одной из деревень в районе Фэнтяня. Он надеется, что с открытием во второй половине 2007 года в Хуаляне музея жада его родной город обретёт прежний блеск и люди станут проявлять больший интерес к местной культуре.
Хуаляньская культура камня, несомненно, тесно связана также с традицией ваяния. Вначале мастера изготовляли традиционные скульптурные изображения драконов, львов и т.п. для храмов, но постепенно изменили направление своей деятельности – в ответ на усиление конкуренции со стороны Китая. «Китайские мастера способны производить столь же хорошую, но гораздо более дешёвую продукцию», – говорит Хуан Хэ, скульптор, работающий с камнем, из Хуаляня. «И это относится не только к камню – вы увидите, что изрядная часть товара в Саньи и Ингэ [двух посёлках на севере Тайваня, издавна являющихся центрами изготовления соответственно деревянной скульптуры и керамики] – тоже из Китая», – добавляет он.
Столкнувшись со столь жёсткой конкуренцией, многие мастера оставили своё ремесло, но некоторые решили подняться на иной уровень. Один из них – Линь Чжун-ши, который начал карьеру камнереза в 17 лет в качестве ученика одного местного мастера. «К настоящему времени почти все изделия местных мастеров вытеснены продукцией из Китая и Вьетнама, – говорит Линь. – К счастью, некоторые мастера одарены творческими способностями и продолжают работать». Сам Линь начал свой переход от ремесленной обработки камня к искусству ваяния в 1984 году, а затем стал одним из приблизительно 30 уроженцев Хуаляня, которые создали в 1992 году Ассоциацию каменной скульптуры.
«Прошедшие 20 лет отмечены творческой эволюцией, в ходе которой мастера пытаются сделать свои творения более абстрактными», – говорит Хуан, глава ассоциации. Рождение в 1995 году Хуаляньского международного фестиваля каменной скульптуры, проводимого раз в два года, ускорило движение в этом направлении. Устроители фестиваля (первоначально – вышеназванная ассоциация, а с 1997 года – уездное Бюро культуры) предлагали заинтересованным скульпторам представить для предварительного отбора модели замышляемых ими произведений вместе с фотоснимками их прежних работ. Отобранных финалистов затем приглашали прибыть в Хуалянь и приступить к ваянию. «Конкурс привлёк к себе огромное внимание местных жителей, потому что в то время здесь у нас проводилось немного международных мероприятий, – вспоминает Линь Чжун-ши. – В результате, у нас было даже больше добровольцев, чем требовалось».
Сегодня хуаляньский фестиваль является местной достопримечательностью и привлекает дополнительное число туристов в этот регион, известный, прежде всего, своими природными красотами. В ноябре каждого нечётного года посетители Хуаляня могут видеть 10–12 тайваньских и зарубежных скульпторов, создающих свои произведения на открытой площадке перед зданием Бюро культуры и ведущих зримый обмен идеями. «Это мероприятие расширило горизонты местных художников, дав им возможность увидеть мир за пределами Хуаляня», – говорит Линь. Участвующие в фестивале скульпторы оставляют здесь своё осязаемое наследие: произведения, созданные ими за целый месяц работы, устанавливаются на территории Музея каменной скульптуры либо в избранных для них местах вдоль живописного шоссе восточного побережья. «Мы размещаем их не по своему произволу, – говорит У Шу-цзы, директор Бюро культуры. – Решения принимают сами художники».
Каменистая дорога
Развитие Хуаляня как центра искусств, связанных с резьбой по камню, не свободно, однако, от проблем. «Создание каменных скульптур – тяжёлая, грязная и пыльная работа, – говорит У. – Я боюсь, эта традиция может прийти в упадок».
Скульптор, работающий с камнем и ныне преподающий трёхмерный художественный дизайн в Государственном университете Дунхуа в Хуаляне, Цай Вэнь-цин разделяет пессимизм У. «В наши дни всё меньше студентов художественных специальностей проявляют интерес к каменной скульптуре – они предпочитают вещи вроде мультимедийного и сценического искусств», – говорит он. С другой стороны, скульпторы, работающие с камнем, находятся в лучшем положении в сравнении, например, с их коллегами, работающими с деревом, – просто по причине большей долговечности камня. «Каменная скульптура особенно подходит для публичного искусства, а законодательство поощряет публичное искусство», – говорит Цай, ссылаясь на Положение о поощрении и вознаграждении предприятий в сфере культуры и искусства, принятое в 1992 году. Согласно этому документу, «владельцы публичного здания должны украсить его и окружающее пространство произведениями искусства, используя средства в размере не менее 1% стоимости здания».
Ассоциация на протяжении ряда лет призывает местное правительство создать парк скульптуры; она надеется, что скульпторы смогут жить и работать там над проектами, требующими больших затрат времени, и что именно там будут проходить скульптурные биеннале. «Мы хотим иметь место, где приглашённые художники смогут находиться и работать в течение всего времени пребывания у нас и, таким образом, ощутить себя ещё более вовлечёнными в это действо, – говорит Линь Чжун-ши. – В парке будут размещаться их законченные работы, и будет гораздо легче проводить экскурсии, если все скульптуры будут собраны в одном месте. В настоящее время приходится ехать на автомобиле более часа для того, чтобы увидеть, например, работу, установленную в Тайдуне».
В ответ Тао Ли-чжу, заведующая секцией визуальных искусств Бюро культуры, отмечает, что в настоящее время планируется создание парка скульптуры площадью 17 гектаров близ живописного места Цисин-тань в уезде Хуалянь. «Этот парк не будет открыт в ближайшем будущем, потому что нам ещё предстоит решить некоторые вопросы – в частности, связанные с собственностью на землю, – говорит она. – Но он уже значится в перечне важнейших проектов правительства уезда Хуалянь».
Более коротким, пожалуй, был бы перечень камней, остающихся в естественной среде: годы их активного сбора истощили запасы этих даров природы. По данным Тайваньской ассоциации мрамора, более 95% мрамора, обрабатываемого в Хуаляне сегодня, импортируется. Рост внимания к сохранению окружающей среды привёл к усилению ограничений на добычу мрамора и разработку жадовых месторождений. Но одновременно с истощением запасов камней увеличивалось число членов ассоциации: оно достигло приблизительно 60, и 10 из них – не местные художники.
«Почти все ценные камни уже собраны, за исключением находящихся в пределах национальных парков, где сбор запрещён, – говорит Чэнь Мао-лян. – Теперь мы полагаемся на добытчиков гравия в приречной полосе, – иногда они случайно откапывают красивые камни, – говорит он. – Сильные тайфуны тоже обнажают камни, но я никогда бы из-за этого не пожелал, чтобы грянуло стихийное бедствие».