Минималистский мир Цай Мин-ляна населен одинокими людьми, которые обделены способностью контактировать с окружающими.
Тишина. Звуки. Тишина. В плохо освещенной комнате пребывает в одиночестве мужчина или женщина. За окном идет дождь. Добро пожаловать в мир Цай Мин-ляна – пространство, которое мгновенно узнаваемо для ценителей его искусства.
«Один учащийся средней школы старшей ступени однажды сказал мне, что мои работы заставили его заметить цвета и звуки, которые он прежде не замечал, – говорит Цай. – Сказано хорошо. Я надеюсь, что мои работы позволяют зрителям испытать новые для них ощущения и побуждают их думать: что за дребедень я обычно смотрю?»
Минималистские – вот, пожалуй, наиболее подходящее определение для артхаус-фильмов Цая. Они – «голый скелет» до такой степени, что даже общепринятую сюжетную линию едва ли можно в них разглядеть. Там, где другие режиссеры повествуют о каких-либо событиях, Цай обычно предлагает вам наблюдать за парой персонажей, которые ведут скупой диалог, изредка перебрасываясь короткими фразами.
«Реальная жизнь, в общем-то, не так уж драматична; это – просто сочетание обыденных вещей, – говорит Цай. – Но это отсутствие захватывающего сюжета вовсе не обязательно оставляет зрителей равнодушными. Если режиссер наблюдает за жизнью внимательно, то он обнаружит, что детали жизни более интересны и занимательны, чем сам сюжет».
Неортодоксальны не только его фильмы, но и, по словам актеров, которые работали с ним, его режиссерский стиль. Актеры считают для себя нелегкой творческой задачей исполнить роль в фильмах Цая, по большей части лишенных сюжета.
«Стержневая идея фильма существует лишь в его голове. Записывает он только основную канву повествования, а детали приходят из бесед и обсуждений с актерами», – говорит Ли Кан-шэн – актер, который играл роль в каждом из снятых Цаем художественных фильмов, включая первый из них – «Юный Но-чжа» (Rebels of the Neon God), картину 1992 года о жизни группы подростков в Тайбэе. Было время, когда работа с Цаем казалась актеру мучением, потому что он не понимал, чего хотел от него режиссер, но потом Ли освоился с причудами Цая.
Эти причуды как раз и делают Цая весьма нетрадиционным режиссером, и именно они производят глубокое впечатление на кинокритика Вэнь Тянь-сяна. «Стремясь передать определенное настроение, он не полагается на подробно расписанный сценарий или такие художественные средства, как музыка, что намного усложняет его задачу как режиссера», – говорит о нем Вэнь, считающий при этом, что благодаря такому подходу Цай выглядит одним из самых уверенных в себе тайваньских режиссеров нового поколения.
Вместе с тем Вэнь объясняет отсутствие в работах Цая какого-либо исторического контекста вроде того, что можно видеть в фильмах других известных тайваньских режиссеров – например, Хоу Сяо-сяня, тем, что Цай родился и вырос в Малайзии, а на Тайвань приехал, когда ему уже было 20 лет.
«Цай не касается фактов биографии своих героев, и его фильмы редко имеют какую-либо связь с прошлым Тайваня», – говорит Вэнь, добавляя, что Цай, не имеющий корней на Тайване, естественно тяготеет к изображению внутреннего мира людей.
Внутренний мир явно представляет больший интерес для Цая, и его реалистический подход нацелен на создание такой тональности, которая постепенно побуждает зрителя проникнуться чувствами героев, часто показываемых заточенными в замкнутом пространстве на фоне жизни современного города. «Они одиноки и практически лишены всяких шансов на избавление от своего одиночества. Цаю действительно удается изображение таких людей, – говорит Вэнь. – Зрители сопереживают отверженным персонажам фильмов Цая, постоянно ощущая тонко переданное сострадание режиссера этим изгоям».
Стремление Цая добиться во всем совершенства проявляет себя, когда он говорит о своем творчестве. «Я доволен каждой из своих работ потому, может быть, что всегда очень скрупулезно подхожу к делу. Я не хочу снимать картину, о которой потом буду сожалеть», – говорит Цай. По словам Ли, подход Цая творит чудеса. «Он требователен, и актеры зачастую находят работу с ним очень изнурительной, но без этой его одержимости мы бы не раскрыли себя как актеры», – утверждает Ли.
Уникальное кинематографическое видение Цай Мин-ляна получило международное признание в 1994 году, когда его второй фильм «Да здравствует любовь» (Vive L’Amour) – история любви без взаимности и секса без любви между тремя блуждающими душами в Тайбэе – был удостоен высшей награды Венецианского кинофестиваля – «Золотого льва». Три года спустя Цай добился нового успеха, когда Специальный приз жюри Берлинского кинофестиваля 1997 года был присужден «Реке» – фильму, который сам Цай назвал «самой близкой» ему, «...тяжелейшей и ...простейшей повестью».
Тяжелейшей – потому что этот фильм, который повествует о больном мужчине, тщетно ищущем помощи у окружающих, создает у большинства зрителей ощущение дискомфорта. Перед ними предстает человек, истерзанный болезнью. В одном эпизоде – при посещении гей-сауны – он, сам того не зная, вступает в мимолетный гомосексуальный контакт с собственным отцом. «Когда отец – не отец, он – просто мужчина», – бесстрастно комментирует режиссер.
Подобные сцены и комментарии к ним сделали Цая фигурой, вызывающей немало споров, и, когда «Река» была выпущена в прокат, критики назвали ее пощечиной общественной морали. Однако, по мнению Вэнь Тянь-сяна, «Река» стала настоящим прорывом в творчестве Цая, сделав режиссера более уверенным в себе и более открытым для экспериментирования. «Он взял важный барьер», – говорит он, отмечая, что Цая часто сравнивают с немецким кинорежиссером Райнером Вернером Фассбиндером (1945–1982) – отчасти из-за его стремления преодолевать сексуальные табу. «Их подход к данному предмету шокирующ, но не порнографичен», – говорит Вэнь.
После того, как режиссер добился признания, его работы, начиная с «Дыры» в 1997 году, стали получать финансовую поддержку со стороны французских спонсоров – притом по различным каналам, включая правительство Франции и ТВ-станцию ARTE. Значительная часть средств для съемки фильма 2001 года «Который там у вас час?» поступила от французской продюсерской фирмы Arena Films, а остальная их часть была предоставлена тайваньской продюсерской компанией Home Green Films, совладельцем которой является Цай.
Между тем, Цаю, похоже, уготовано вновь стать объектом дебатов: его новый фильм «Облачко на небе» (Wayward Wind) находится сейчас в стадии послепроизводственной обработки. Это – мюзикл, главная героиня которого – порнозвезда, и Цай не колеблясь заявляет, что приветствует дебаты, которые неизбежно последуют за выпуском фильма в прокат. «Я только и мечтаю о том, чтобы мои фильмы порождали споры», – говорит он.
Сколь бы спорной фигурой он ни был, Цай, безусловно, занимает свое особое место в тайваньском кинематографическом пантеоне. Вэнь считает, что Цай – вместе с Ли Анем – обогатил своими работами кинематографическую палитру Тайваня 90-х годов – подобно тому, как панорама 80-х была украшена появлением фильмов Хоу Сяо-сяня и Ян Дэ-чана.
«Цай является наследником духа “нового кино” Тайваня, [представленного Хоу и Яном], благодаря своему экспериментальному и реалистическому подходу, но уникальность его стиля неоспорима», – считает Вэнь.
В нынешнем году Цай стал первым тайваньским кинорежиссером, удостоившимся французской Медали чести (знак отличия кавалера Ордена искусств и литературы), которая была присуждена ему в середине апреля Французским институтом на Тайване за вклад в искусство кино.
Несмотря на высокую репутацию Цая, коммерческая ценность его работ в лучшем случае незначительна – в силу отсутствия в них традиционных маркетинговых качеств – в частности, увлекательной сюжетной линии. Тем не менее, существует группа верных поклонников его таланта, которые всегда проявляют большой интерес к его фильмам. К тому же Цай уже довольно широко известен за рубежом.
Сегодня режиссер в своей работе полагается на помощь зарубежных спонсоров , а также на правительственные субсидии – так, субсидии на съемку его последнего фильма составили 9 млн. н.т. долл. (273000 долл. США). Немногие местные продюсеры предлагают ему финансовую поддержку. На вопрос о том, что он думает о местной среде для производства фильмов, Цай отвечает, что все, связанное с ней, вообще лежит за пределами его интересов.
«Ну и что, если среда плоха? Почему кино обязательно должно быть коммерческим? Сколько голливудов нам нужно в мире? – спрашивает он. – Ведь, чувства, которые пробуждает фильм, снятый за сравнительно небольшие деньги, могут быть куда более сильными и глубокими».
Цай ясно дает понять, что не намерен жертвовать своим художественным видением ради коммерческого успеха. «Меня не слишком заботит то, смогу ли я удачно сбыть свою работу на рынке. Я могу делать свои фильмы – вот что делает меня по-настоящему счастливым».
Из Саравака –– в мир кино
Цай Мин-лян стал интересоваться драмой (в широком смысле этого понятия) задолго до того, как стал кинорежиссером. Он родился в 1957 году в Кучинге – центре штата Саравак в Восточной Малайзии. Дедушка и бабушка часто брали юного Цая в кино, чаще всего это были фильмы из Гонконга и других стран Азии. Он проводил так много времени в кинотеатре, что порой не успевал делать уроки, задаваемые в школе. «Дедушка с бабушкой частенько помогали мне с уроками, – вспоминает он. – Моя успеваемость в школе была не блестящей».
Уже в старших классах средней школы Цай начал писать сценарии для радиопьес. Некоторые из его близких друзей решили учиться на Тайване. Последовав за ними, Цай в 1977 году перебрался в Тайбэй, где затем поступил на Факультет театрального искусства Университета китайской культуры. Живя в Тайбэе, Цай имел возможность смотреть итальянские, французские и немецкие авторские кинофильмы «неосновного потока» на тайбэйском кинофестивале «Золотой конь». Цай признается, что эти фильмы оказали на него большое влияние, и добавляет, что занимался продажей фестивальных билетов, что давало ему право бесплатно смотреть фильмы. Учрежденный в 1979 году и финансируемый правительством Национальный киноархив, также был для него ценным источником информации. В других частях Азии подобных учреждений тогда еще не было. «Тайвань быстрее других стран региона получал и усваивал информацию о новинках киноиндустрии».
После окончания университета Цай получил известность прежде всего как автор сценариев для ряда кинофильмов и театральных пьес. Затем его работа для телевидения создала ему прочную репутацию в глазах многих профессионалов ТВ индустрии. В 1989 году телесериал по его сценарию имел большой успех, но, по мнению самого Цая, ему больше всего удавались одноактные драмы. В этом была немалая заслуга его учителя Ван Сяо-ди, которая советовала ему браться именно за одноактные драмы, потому что эта форма открывала бульшие возможности для глубокого изображения простых людей, которое редко присутствовало в сериалах, доминировавших на ТВ в то время.
Для Цая обращение к одноактным драмам, очевидно, послужило мостом для перехода к карьере кинорежиссера. «Наибольшим удовольствием при работе с одноактными драмами для меня было выбрасывать вон написанные сценарии – говорит он о своем опыте создания фильмов в этом жанре в 1990 и 1991 годах. Два фильма Цая были отмечены наградами: два года подряд он удостаивался премии «Золотой колокол» как лучший ТВ режиссер.
Как известный ТВ режиссер Цай вскоре получил приглашение к сотрудничеству от Центральной кинокомпании («Чжун ин»). Компания финансировала создание его первой кинокартины «Юный Но-чжа», которая завоевала бронзовый приз на Токийском международном кинофестивале 1993 года, а также награды на фестивалях во Франции, Италии и Сингапуре. Успех фильма ознаменовал начало карьеры Цая как кинорежиссера, пользующегося международным признанием.