«Вся музыка – это фолк-музыка, – сказал однажды в шутку Луи Армстронг – его каламбур основывался на том, что по-английски «фолк-музыка» может озназать и просто «людская музыка». – Я никогда не слышал, чтобы лошадь пела». Что ж, наверно, великий Сэчмо был прав, но на тайваньской поп-сцене доминирующему положению песен на нормативном китайском языке бросается вызов появлением песен, чисто фольклорных по своему звучанию – они исполняются на местных диалектах – тайваньском и хакка – и на языках аборигенов Тайваня – пуюма и других, которые и придают острову его неповторимое культурное своеобразие.
1994 год был годом пика популярности группы «Энигма», когда во всем мире были проданы миллионы экземпляров их альбома «Скрещение перемен». В одной из музыкальных композиций, входивших в этот альбом, – «Возвращение к первозданности» – звучал необыкновенный сольный вокал, глубоко трогавший сердца слушателей почти неземным сочетанием сдержанного достоинства и непоколебимого духа. Эта песня произвела на всех столь сильное впечатление, что была включена в специальный музыкальный альбом, выпущенный в память об Олимпийских играх 1996 года в Атланте. Как стало известно позднее, тот завораживающий голос принадлежал жителю Тайваня по имени Дифанг Дуана, представителю одной из коренных народностей острова. И хотя радость от успеха исполнителя была в дальнейшем омрачена достойным сожаления спором об авторских правах, разрешившимся в итоге в пользу певца, на какое-то время музыка аборигенов Тайваня оказалась в центре внимания местной и мировой слушательской аудитории.
В чем же загадка музыки аборигенов, чем так пленяет она слушателей во всем мире? «Это – квинтэссенция эстетического опыта, – говорит музыкальный продюсер компании звукозаписи «Цзяотоу» (Taiwan Color’s Music Co.) Чжэн Цзе-жэнь. – Это – выражение гармоничности, естественности и самодостаточности данной культуры, ставящей во главу угла умиротворенность сознания. Эту музыку отличает широкий диапазон вокала и своеобразный ритм. Песни аборигенов идут из глубины сердца. Поэтому изливаемый исполнителем поток истины, добра и красоты не может оставить слушателя равнодушным».
Чжэн занимается записью музыки аборигенов вот уже более десяти лет. Что же побуждает его к этому? «Глядя на то, что они делают, я убеждаюсь в том, что в музыке должна быть естественность, а иначе – грош ей цена, – объясняет он. – В основе их музыки – пласт богатого культурного наследия, и в то же время они не замкнуты в себе». Он обнаружил, что источником творческого вдохновения коренных жителей острова является окружающая их жизнь, в которой для них самое ценное – красота природы. События их повседневной жизни, необычные и тривиальные, находят свое отражение в их песнях. Кроме того, их музыка отличается поразительным, практически, всеобъемлющим многообразием средств музыкального самовыражения – здесь и одноголосное пение, и полифония, и множество других стилей.
Примечательно, что еще каких-то восемь-девять лет назад на местном музыкальном рынке едва ли можно было найти альбом музыки аборигенов Тайваня. И когда Чжэн, в конце концов, разыскал один такой диск, то оказалось, что он был выпущен французской компанией. К счастью, с того времени ситуация начала быстро меняться в лучшую сторону, и сейчас уже несколько местных звукозаписывающих компаний реализуют записи музыки коренных жителей острова, достигая неплохих объемов продаж. «”Возвращение к первозданности” быстро становится общемировой тенденцией, – говорит Чжэн. – Музыка аборигенов обретает все большую популярность, и не только на Тайване – ведь ее отличает естественность и аутентичность». После ошеломляющего успеха Дифанга Дуаны на Олимпийских играх в Атланте даже скептики в тайваньской музыкальной индустрии, где доминирует музыка на нормативном китайском языке, начали, наконец, понимать, что музыка аборигенов острова может стать «следующей большой музыкальной сенсацией».
В последние годы на рынке тайваньской поп-музыки появились записи песен на различных языках коренных жителей острова, а также на тайваньском наречии и диалекте хакка, и, по некоторым оценкам, на их долю приходится сейчас в общей сложности около 40 процентов всего объема продаж на рынке. Как же удается этим песням успешно конкурировать с основным потоком популярной музыки в обстановке жесткой рыночной борьбы? «В условиях сегодняшнего либерального общества не существует такого понятия, как “ведущее направление”, – утверждает генеральный директор компании «Моянь» (Magic Stone Music Co.) Лэнди Чжан (Чжан Пэй-жэнь). – Любая музыка, независимо от того, где она записана – на Тайване или за его пределами, имеет шанс на успех, если только она хорошо сделана. Если вы меня спросите, почему песни на местных языках снискали такую популярность, и каким образом ранее никому не известные тайваньские певцы стали звездами, имена которых знает каждый, мой ответ будет прост: чувства и мысли, выражаемые этой музыкой, действительно способны глубоко проникать в людские души».
Чжан раскрывает этот феномен в категориях эмпатии – сопереживания. Многие современные авторы и исполнители песен стремятся выразить в музыке проблемы повседневной жизни рядовых тайваньцев, высвобождая долго дремавшие чувства гнева и счастья, беспомощности и отчаяния. Содержание песен находит живой отклик в душах слушателей. Пожалуй, добившимся наибольшего успеха можно считать дуэт Цзинь Мэнь-ван – Ли Бин-хуэй. Альбом этих слепых певцов «Вниз по реке к Даньшую», выпущенный в 1997 году, имел колоссальный успех на острове, занял четвертое место в десятке лучших альбомов Тайваня, составленной Международной федерацией фонографической индустрии (IFPI), и стал для многих музыкой, выразившей с наибольшей полнотой все то, что составляет в конце ХХ века понятие «тайваньский дух».
Большого успеха достигли также «У Бай и Чайна Блю», чей альбом на тайваньском диалекте «Одинокое дерево, одинокая птица», выпущенный в 1998 году, разошелся, несмотря на минимальную рекламу в средствах массовой информации, тиражом 700000 экземпляров и занял второе место в рейтинге IFPI 1998 года. Чжан отмечает, что ситуация на рынке постоянно изменяется, и никто не в состоянии предсказать, какой альбом станет хитом завтра. Тем не менее, он выражает уверенность в том, что музыка, обращающаяся к сюжетам реальной жизни и сентиментально повествующая о «доме», будет по-прежнему находить путь к сердцам слушателей.
Бесспорно, во всем этом есть определенный политический подтекст. Нормативный китайский язык, базирующийся на пекинском произношении, уже долгие годы является единственным «официальным» языком на Тайване, тайваньский же диалект подвергался жестоким гонениям в период, когда на острове действовало военное положение. В течение десятилетий люди не могли писать, петь, и даже слушать наиболее полно выражающие их чувства песни на тайваньском диалекте. Отмена военного положения в 1987 году дала толчок началу либерализации, коснувшейся всех сфер жизни острова – политической, экономической и социальной. Поэтому сегодняшний расцвет местной тайваньской культуры, пожалуй, отнюдь не представляется неожиданным после ее столь длительного пребывания «вне закона».
44-летный Чэнь Мин-чжан –один из авторов песен на тайваньском диалекте, которые выходят сейчас на музыкальную сцену острова. Как и Чжэн Цзе-жэнь, он отмечает присутствие политического аспекта в том, что происходит в мире музыки. Он вспоминает, как, начиная писать песни на тайваньском диалекте в 25-летнем возрасте, он не смел заявить о себе публике. Он понимал, что песни будут запрещены, а сам он может угодить в тюрьму. «Я был в отчаянии в то время – я не мог петь музыку, которая была отражением моей внутренней жизни – моих чувств и размышлений, – говорит он. – Я часто обращался к бутылке, чтобы уйти от чувства отчаяния и беспомощности. Однако, благодаря шагам правительства, направленным на демократизацию, а также моей настойчивости и уверенности в правильности избранного пути, я стал тем, кем являюсь сейчас».
В те тяжелые годы Чэнь устоял перед соблазном писать песни на не родном ему китайском языке. «В те времена 99 процентов авторов писали песни на китайском языке, – говорит он. – Но мне всегда казалось, что, если я не буду продолжать писать песни на тайваньском диалекте, то какая-то часть нашей культуры пропадет безвозвратно». Сознавая свою ответственность, он отдавал все силы написанию песен, которые, как он прекрасно понимал, возможно, никогда не будут услышаны людьми.
Однако, все для Чэня сложилось удачно. В мире поп-музыки он считается одним из пионеров движения так называемой «Новой тайваньской музыки». Многие, в том числе и Лэнди Чжан из «Моянь», считают, что его песня в стиле рэп «Безумие», выпущенная в 1989 году, стала поворотным пунктом в развитии чисто тайваньской песенной культуры. Несмотря на отсутствие рекламной кампании, объем продаж сборника с его песней превысил 160000 экземпляров.
«Песни на тайваньском диалекте в стиле рэп в то время были внове, и слушатели, возможно, считали их интересными, – говорит Чэнь. – В них пелось, например, об отчаянии, когда приходится водить такси, чтобы зарабатывать на жизнь. В песнях сильно ощущалось присутствие духа местной культуры, так как в основе каждой из них обязательно была какая-то история, правдивая жизненная драма». Как он считает, песни должны передавать настроения простых людей, рассказывать о превратностях тайваньской жизни и истории.
До недавнего времени большая часть местной поп-музыки представляла собой сочетание западных музыкальных форм с текстами на китайском языке; песни же Чэня более органичны, ибо корни творчества певца – в его родной культуре. Он предложил слушателю современный музыкальный «коктейль», ингредиентами которого стали стили нангуань и бэйгуань фуцзяньской музыкальной драмы, повествовательные речитативы и мелодии тайваньской музыкальной драмы и тайваньского кукольного театра будайси, а также ритмика и гармония напевов тайваньских народных песен. (Стиль нань- гуань, впервые, как считается, появившийся на Тайване в XVI веке, отличает нежное и умиротворяющее звучание; музыка бэйгуань исполняется громко и быстро – зачастую как музыкальное сопровождение к музыкальной драме и представлениям кукольного театра.) «Оригинальность – важный фактор, делающий музыку привлекательной для слушателя и дающий ей долгую жизнь, что, в конечном итоге, превращает ее в классику, – говорит он. – Я надеюсь, что моя музыка меня переживет и что люди, думая обо мне, будут также помнить некоторые мои песни».
Сейчас можно услышать рок-версии многих песен на тайваньском диалекте, записанные такими звездами местной сцены, как Линь Цян, У Бай и Чэнь Шэн. Действительно, со временем тайваньская песенная культура стала охватывать значительно более широкий диапазон музыкальных стилей, чем прежде, – здесь можно найти и рок-н-ролл, и рэп, и регги, и блюз.
Немаловажно и то, что число говорящих на тайваньском диалекте увеличивается как на Тайване, так и в Юго-Восточной Азии, а также то, что для жителей провинции Фуцзянь континентального Китая, откуда происходит тайваньский диалект, понимание этого наречия также не составляет труда. По мнению Чэня, в этом регионе около 80 миллионов человек могут слушать песни на тайваньском диалекте, понимая их полностью либо, по крайней мере, улавливая их основное содержание. Что же касается песен аборигенов, то они обладают своим особым очарованием и эмоциональной силой, захватывающими слушателей, даже в том случае, если они не понимают ни слова из текстов песен. «Многие их альбомы уже стали или станут классикой в своем роде, – продолжает он. – Их уникальная культура, которая проявляется в песнях, сопровождаемых страстной музыкой и танцами, делает их искусство высоко конкурентоспособным».
Чэнь с интересом следит и за музыкой аборигенов. Он отмечает, что многие коренные этносы острова обладают сильным чувством единения, так как прошли в своей истории через многие испытания. Некоторые из них приложили значительные усилия для сохранения своих языков, и показателем их успеха является тот факт, что все больше певцов из числа аборигенов острова завоевывают широкое признание в музыкальном мире.
Примером успешной творческой деятельности может служить история 22-летней Цзи Сяо-цзюнь. Она принадлежит к народности пуюма, проживающей, в основном, в районе города Тайдун на юго-восточном побережье Тайваня. «Меня часто спрашивают, отчего я не пою песни на китайском языке, потому что, делая это, я смогла бы получить известность быстрее и продавать большее количество альбомов, – говорит она. – Но принадлежность к моей народности обязывает меня петь наши песни на родном языке и тем самым поддерживать культурную традицию».
Все языки коренных этносов острова передавались из поколения в поколение не в письменной, а в устной форме, что делает вдвойне трудным сохранение традиционных баллад аборигенов, посвященным таким темам, как красота родного поселка, проблемы повседневной жизни и религиозные ритуалы. Поэтому Цзи намеренно поет песни, известные ей, на родном языке и искренне надеется, что исполнители, принадлежащие к другим коренным народностям, последуют ее примеру.
Первый альбом Цзи с балладами народности пуюма был выпущен в декабре прошлого года, и к настоящему моменту число проданных дисков превысило 25000. Компания «Моянь», записавшая ее диск, считает это вполне удовлетворительным результатом, учитывая то, что в случае выпуска нового альбома на китайском языке тираж 30000 экземпляров считается неплохим достижением. «Я пою баллады пуюма с детства, – говорит Цзи. – Пение – неотъемлемая часть нашей повседневной жизни. Мне бы хотелось, чтобы людям понравилась наша музыка, чтобы они познакомились с нашей культурой и стали нашими друзьями. Вот чего я хочу добиться как исполнитель».
Лэнди Чжан из «Моянь» – горячий поклонник всего, что связано с аборигенами, а глубокое впечатление, которое произвели на него многие услышанные им песни, стало одной из причин активной популяризации его компанией музыки коренных жителей острова. Он считает эту музыку божественным даром, лучшим, что Бог когда-либо ниспослал Тайваню. «Их инструментальная музыка способна преодолевать языковые барьеры и органично вливаться в мировую музыку, – говорит он. – Их чистая простота возвращает вас в золотой век первозданного мира, во время, когда люди находились в тесном соприкосновении с каждой частичкой Природы – землей, ветром и небом».
Чжан надеется, что музыка аборигенов поможет людям вернуться из нашей эпохи хаоса, наполненной множеством всяких стрессов и волнений, в мир девственной первозданности. Музыка, вызывающая столь положительные эмоции, достойна того, чтобы стать широко известной не только на Тайване, но и во всем мире, и его компания сделает для этого все возможное. «Если есть хорошая музыка, мы ее запишем и разрекламируем, – говорит он. – Если есть талантливые исполнители, мы их поддержим и представим публике. Таков наш принцип работы. И неважно, на каком языке исполняются песни».
Предметом особого интереса и заботы и Лэнди Чжана, и Чэнь Мин-чжана являются песни на диалекте хакка – область, где фортуна гораздо менее благосклонна к исполнителям. «В настоящее время община хакка на Тайване по-прежнему, фактически, является неполноправной группой населения, – говорит Чжан. – Сохранение их традиционной культуры не стоит в ряду приоритетных задач, и все меньше членов этой общины, особенно молодых людей, могут говорить на языке своих предков. Что касается песен хакка, то здесь ощущается явный недостаток талантливых исполнителей. Их песенная культура переживает настоящий кризис».
Хуан Лянь-юй – один из немногих представителей этнической группы хакка, которые смогли проявить себя как авторы и исполнители песен на сцене тайваньской поп-музыки. В его первом альбоме, вышедшем в 1992 году и подготовленном им в сотрудничестве с Чэнь Шэном, были песни как на тайваньском диалекте, так и на диалекте хакка. Было продано более 70000 экземпляров этого альбома. «Я был так взволнован, – признается он. – Я был никому не известным певцом, я не смел и думать о том, что мы сможем достичь хотя бы небольшого успеха, чтобы затем выпустить второй альбом. Но объем продаж, превзошедший все наши ожидания, придал мне и нашей компании звукозаписи [«Гуньши» (Rock Records & Tapes Co.)] уверенность в собственных силах. До тех пор, пока у песен хакка хорошие мелодии и тексты, они будут привлекать слушателей».
К настоящему времени Хуан и Чэнь выпустили в общей сложности пять альбомов, каждый из которых включает аннотации, написанные по-китайски. В результате, песенная культура хакка приобрела гораздо больший вес в мире тайваньской поп-музыки. В чем же секрет их успеха? «Сюжеты наших песен взяты из повседневной жизни, это – то, что происходит с нами каждый день – семейные хлопоты, добывание средств на жизнь, – объясняет Хуан. – Кроме того, в песнях мы комбинируем два различных местных наречия – тайваньский диалект и диалект хакка, что многие слушатели находят новаторским и интересным. Людям легко почувствовать сопричастность к нашей музыке: она позволяет им раскрепоститься и испытать радость». Успех альбомов явился результатом упорного труда исполнителей. Всякий раз, выпустив новый альбом, Хуан и Чэнь отправлялись в поездку по острову, чтобы давать концерты в школах и колледжах, посещая таким образом более ста учебных заведений в год. Такой личный контакт с аудиторией во многом способствовал росту их популярности.
«Как член общины хакка я считаю своим долгом сделать что-то для сохранения и укрепления нашей культуры, а также для корректировки некоторых неверных представлений о людях, принадлежащих к моей общине, и делаю я это посредством написания и исполнения песен, – говорит Хуан. – Я хочу, чтобы все знали, что я – хакка, и чтобы люди нас больше понимали и принимали, чем они это делают сейчас». Он добавляет, что ему претит, когда некоторые представители этнической группы хакка не хотят признавать свои корни. Он стремится также исправить расхожее предвзятое мнение, будто хакка присущи скупость и чрезмерная забота о собственных интересах.
В стремлении сделать свои песни более приемлемыми для публики Хуан пытается упростить их тексты и положить их на приятную, живую музыку, чтобы и людям, не понимающим их языка, хотелось их слушать. Однако, этого не так легко добиться. Одна из проблем, с которой Хуан сталкивается сегодня, связана с тем, что увеличение объема продукции негативно сказывается на качестве его текстов. Дело в том, что существует ограниченное число способов вербального выражения идей и чувств, а поскольку Хуан лишен возможности говорить на родном языке постоянно, ему трудно поддерживать его на уровне современных требований.
Слава приносит свои проблемы – Хуан видит, что поклонники ждут от него все большего, хотя их поддержка одновременно является и стимулом, помогающим ему творить. Несмотря на все препятствия, Хуан верит, что песни хакка будут становиться все более популярными в условиях плюралистического тайваньского общества. Одновременно он с удовлетворением отмечает увеличение числа молодых исполнителей, пишущих песни, отражающие мировоззрение и культуру хакка.
Хуан замечает, что остров поистине стал тиглем, где сплавляются различные этнические группы, и, к тому же, местом, где в последнее время обосновывается все больше иностранцев – по соображениям карьеры или по семейным обстоятельствам. Сообразуясь с этой тенденцией, он планирует сочетать в своем будущем творчестве несколько языков – тайваньский, английский и японский. «Музыка должна быть явлением универсальным, ее выразительные средства не должны ограничиваться никакими жесткими стереотипами, – говорит он. – Я не пишу свои песни только для общины хакка, я пишу их для всех людей, живущих как у нас на острове, так и за рубежом».
Поколение американцев, восхищавшееся голосом Эдит Пиаф, или британские поклонники опер Верди с готовностью согласятся, что там, где речь идет о прекрасной музыке, языковой фактор утрачивает свою важность. Музыка успешно преодолевает границы, разделяющие культуры, языки и модели мышления, и Тайвань, похоже, начинает здесь осваивать найденную им золотую жилу. «Что замечательно на Тайване, так это то, что здесь сосуществуют различные языки и культуры, – говорит автор песен Чэнь Мин-чжан. – При таком культурном многообразии песни на местных языках непременно должны захватить значительную долю рынка, ибо все больше людей пытаются отыскать посредством музыки свои корни».