Гунфу. Ушу. Цигун. Шифу… С некоторых пор эти странные для европейского уха китайские слова прочно вошли в западные языки. Они принадлежат традиции личного совершенствования, которая представлена различными школами боевых искусств и медитации. В старом Китае такие школы существовали чуть ли не в каждой округе, и еще в наши дни на континенте их сохранилось более трех сотен. Немало мастеров боевых искусств и практики цигун (что означает буквально «работа с жизненной энергией») живет в Китайской Республике на Тайване, где они всегда имели полную свободу изучения и преподавания этой древней традиции. Об их искусстве и жизни ходит множество легенд, порой просто невероятных. А каковы эти люди на самом деле? О двух из них – жителе Тайбэя Линь А-луне и учителе Гао Лю-дэ из города Илань – наш рассказ.
Когда простой человек – мудрец
Каждое воскресенье в Мемориальном парке 28 февраля, что в самом центре Тайбэя, можно видеть группу мужчин и женщин, которые прямо на дорожке парка старательно исполняют фигуры даосской боевой гимнастики, известной под названием Тайцзицюань (что значит буквально «Кулак Великого Предела»). Делают они это под пристальным взором человека, одетого в серую куртку и темные брюки, какие носят многие простые тайбэйцы. Это – учитель Линь А-лун, знаменитый на Тайване мастер Тайцзицюань. Человек он с виду как будто ничем не примечательный, разве что высокого роста и овал лица у него как-то не по-китайски удлиненный (загадочная особенность внешности многих мастеров боевых искусств). Но его сияющие глаза и не сходящая с лица добродушная улыбка способны привлечь к нему внимание любого случайного прохожего. Эти знаки неподдельного интереса и любви к жизни придают выражению лица учителя Линя что-то детское, отчего он выглядит намного моложе своих 60 лет. И большую часть из них учитель Линь посвятил каждодневным занятиям Тайцзицюань. Десятилетиями он вел тихую жизнь служащего, дававшую ему много свободного времени, а недавно даже вышел на пенсию раньше срока, чтобы целиком отдаться любимому делу. В отличие от большинства мастеров ушу на острове учитель Линь всю жизнь изучал только технику Тайцзицюань. Впрочем, как и подобает истинному мастеру боевых искусств, он имеет глубокие познания также в области китайской медицины и иглоукалывания.
Линь А-лун – учитель новой формации. Ему чужды нарочитая торжественность и тем более высокомерие, он охотно объясняет секреты своего мастерства и готов взять в ученики любого, если тот искренне хочет учиться. Он также не любит ссылаться на авторитет «древних учителей» и вообще неохотно рассказывает о себе. Наверное, он считает это нескромным. А между тем рассказать учителю Линю есть о чем, ведь он представляет в своем лице очень редкую школу Тайцзицюань, которая называет себя «Кулаком Прежденебесного Бытия» и восходит, по преданию, к полулегендарному даосу эпохи Тан (VII–IX вв.) Ли Дао-цзы. Об этой школе до сих пор нет никаких опубликованных сведений – ее наследие передается только непосредственно от учителя к ученику посредством устных наставлений и, конечно, различных упражнений. Такой вот своего рода «открытый секрет». Учитель Линь не скрывает, что многое изменил в традиционном комплексе движений. Кроме того, еще в молодости он усвоил два других, более популярных стиля Тайцзицюань – так называемые стиль рода Ян и стиль рода Чэнь. Он считает, что у него было несколько учителей, но, вообще говоря, талантливый ученик должен не столько перенимать искусство учителей, сколько сам «находить себя» в Тайцзицюань. Ибо сущность этой удивительной даосской гимнастики, подчеркивает он, заключается вовсе не во внешней форме ее движений, а в особом внутреннем состоянии, которое позволяет человеку сполна реализовать свой жизненный потенциал, открыть в своей жизни непреходящий смысл, нетленные ценности. «Прежденебесное» бытие, разъясняет учитель Линь, и есть такое состояние: оно не имеет идеи или формы, но дает каждому человеку свободу быть «каким угодно» и, следовательно, действовать безупречно. Говоря еще проще, Тайцзи-цюань дает свободу быть…
«Принципы Тайцзицюань сформулированы давно, и к этим формулам трудно что-нибудь прибавить, – говорит учитель Линь. – Прежде всего, нужно уметь внутренне расслабляться и добиваться того, чтобы все движения тела проистекали из глубочайшего источника жизни, сокрытого в нашем сознании». В канонах Тайцзицюань об этом говорится в следующих словах: «Воля предшествует кулаку». Это означает, что настоящая сила в человеке проистекает из отсутствия усилия. О том, как применять принципы Тайцзицюань, сообщается в другой старинной поговорке: «Сила легкая, как перышко, может столкнуть вес в тысячу пудов». Новичкам подобные объяснения кажутся почти фантастическими, но без них, утверждает учитель Линь, занятия Тайцзицюань будут просто лишены смысла, ведь Тайцзицюань – это не просто разновидность оздоровительной гимнастики, а путь духовного совершенствования, открывающий сверхспособности человека. Но и реализовать эти скрытые способности тоже невозможно без долгих, кропотливых, а главное, правильно выполняемых занятий. «Тайцзицюань, – заключает учитель Линь, – это наилучший способ соединения совершенствования физического и духовного».
Разучивание комплекса нормативных движений, который в школе Линь А-луна состоит из 34 фигур, – это только первый этап обучения. Так можно лишь создать условия для обретения подлинного мастерства или, как его называют в традиции Тайцзицюань, «внутреннего постижения». И вот, выполнив несколько раз комплекс, ученики Линь А-луна переходят к парным занятиям, которые развивают их духовную чувствительность – главное оружие мастера Тайцзицюань. Довольно долгое время они упражняются в том, что по-китайски называется «толканием рук», поочередно отводя своей рукой руку партнера и принимая его толчки, стараясь при этом не терять с ним контакта и постоянно ощущать или даже предчувствовать действие его силы. Развитие такой чувствительности – это, можно сказать, старший класс школы Тайцзицюань. А заключительная часть занятия посвящена «университету» Тайцзицюань – тому, что тайваньские мастера ушу называют «применением духовной силы». Речь идет о своего рода «энергетическом» ударе, который осуществляется через минимальный контакт с партнером посредством полного внутреннего расслабления, позволяющем собрать воедино «жизненную энергию» организма. Здесь учитель Линь чувствует себя как в родной стихии. Подозвав к себе одного из учеников, он начинает объяснять принципы «энергетического» удара. «Главное, – говорит он, – это соблюсти “три внешних” и “три внутренних” соответствия. Три внешних соответствия – это соответствия между плечом и бедром, локтем и коленом, запястьями рук и щиколотками ног. Три внутренних соответствия – это соответствия между волей и духом, духом и энергией, энергией и силой… Нужно по очереди расслабить бедра, колена и щиколотки, и тогда ваша внутренняя сила, следуя вашей воле, сама вырвется наружу. Вот смотрите…»
Выставив вперед правую ногу и приложив тыльную сторону правой ладони к руке ученика, учитель Линь готовится нанести энергетический удар, вслух обозначая отдельные стадии этой подготовки: «Бедро!.. Колено!.. Ступня!…» В следующее мгновение он с негромким придыханием совершает какое-то едва заметное движение всем телом, и ученик вдруг отлетает на два-три шага назад, словно отброшенный невидимым вихрем. Подобным же образом, выставив вперед руку, он может усилием воли притянуть ученика к себе или заставить его раскачиваться, стоя на месте. Вот эта таинственная сила скрытого воздействия посредством духовного сосредоточения и есть подлинное гунфу. Обязательное правило подобных экспериментов состоит в том, что ученик должен быть совершенно расслаблен, ибо только так он сможет «пропустить через себя» энергетический удар учителя. В противном случае его внутренние органы могут получить серьезные повреждения. По той же причине учитель Линь наотрез отказывается продемонстрировать свое гунфу на неподготовленном человеке. «Тайцзицюань, – с улыбкой говорит он изумленному новичку, – это боевое искусство культурного человека. – Оно несовместимо с агрессией и злостью, вообще с соперничеством. Ведь цель занятий Тайцзицюань – это совершенство, а каждый человек совершенен по-своему. В конце концов самое трудное в жизни – это победить себя».
Объясняя правила ведения поединка, учитель Линь говорит, что в этом деле главное – найти слабое место в противнике, а находится оно прямо в центре воображаемого пространства, которое человек может контролировать с помощью рук и ног. Вооружившись веточкой, он тут же чертит на земле два треугольника, обращенных острыми концами друг к другу. Треугольники обозначают воображаемых противников в поединке. Потом он прочерчивает вокруг треугольников круг, и вся композиция внезапно приобретает вид знаменитой эмблемы «Великого предела», который, как известно, состоит из круга, разделенного волнистой линией на темную и светлую половины. Оказывается этот традиционный для Китая символ мироздания имеет в китайских боевых искусствах еще и чисто прикладной смысл!
В дождливые дни, когда заниматься на дорожке парка неудобно, учитель Линь собирает учеников в кафе неподалеку и часами беседует с ними о смысле искусства, которому посвятил жизнь. А когда его просят сформулировать главные принципы Тайцзицюань, он, задумавшись на мгновение, дает те же наставления, которые давали своим ученикам на протяжении многих столетий все учителя Тайцзицюань в старом Китае: «Расслабленность, неустанное бдение, покой и безмятежность…» Самые что ни на есть простые и безыскусные слова. Но в них заключена вся тысячелетняя мудрость Китая…
Я спрашиваю учителя Линя, есть ли у него свой зал для занятий или какое-то постоянное место для собраний. «А зачем?» – улыбаясь, отвечает он вопросом на вопрос. И я понимаю, что он будет, невзирая на холод, жару или дождь, приходить в этот парк, пока будет хватать сил, чтобы передавать свои знания и свое мастерство тем, кто хочет их получить. «Если они верят мне», – бросает он вскользь. И еще я понимаю, что никакие внешние удобства и формальности, никакие титулы и звания ничего не смогут добавить к «внутреннему постижению» этого человека, который, словно следуя заветам древних китайских мудрецов, «похоронил себя среди людей». Дух не нуждается ни в чем внешнем. Этой истиной рождено и утонченное искусство, и прочный жизненный уклад китайского народа. Быть может, эта истина и есть то главное, что китайской цивилизации суждено сказать миру.
Добрый человек из Иланя
«Настоящий человек не показывает себя, а кто показывает себя – тот не настоящий человек», – гласит старинная китайская поговорка, которую любят вспоминать тайваньские мастера боевых искусств. Чтобы попасть к учителю Гао Лю-дэ, нужно проделать двухчасовой путь через живописные горы северного Тайваня, а потом долго кружить по узким улочкам города Илань, лежащего у восточного побережья острова. В отличие от подавляющего большинства нынешних тайваньцев учитель Гао живет в старом одноэтажном домике, в глубине большого двора, где проживает несколько семей, – именно так все и жили в Китае раньше. Он радушно встречает гостей на пороге своего скромного жилища и ведет их в небольшую гостиную, стены которой сплошь завешаны каллиграфическими надписями назидательного содержания, памятными фотографиями, всевозможными дипломами и почетными грамотами. Здесь, угостив гостей чаем, он охотно и даже с воодушевлением рассказывает о своей жизни и о секретах своего искусства. Как истинный учитель, он излучает спокойствие и доброту. Он хочет помочь другим людям найти правду в жизни, а эта правда для него и есть сама жизнь, не ущемленная человеческим мудрствованием. У него есть стихотворный девиз, который гласит: «Что говорить? Ничего не выскажешь. Все так и есть само по себе. Пустота в пустоте – значит, не пуста пустота». Он и говорит, как народный мудрец – с какой-то добродушной иронией, то и дело припоминая разные пословицы и поговорки, взывая к здравому смыслу собеседника и подкрепляя свои суждения примерами из повседневной жизни. «Вы, может быть, не верите в существование того, что мы называем жизненной энергией?» – спрашивает он и сам же продолжает: «Ну, так мало ли на свете вещей, которые нельзя увидеть? Вот вы, наверное, любите свою жену? А можете вы показать мне эту любовь?..» Впрочем, через некоторое время он обрывает беседу и везет посетителей в помещение своей школы. Она носит вполне традиционное название: «Зал Пути Великого Предела». Там его уже ждут десятка полтора учеников, жаждущих в очередной раз послушать учителя. Разговор возобновляется, постепенно перерастая в оживленную дискуссию.
Учитель Гао родом из провинции Шаньдун, где школы боевых искусств имеют глубокие корни в народном быте. Отец его тоже был хорошим бойцом и привил сыну навыки занятий кулачным боем, а главное – уважение к древним китайским традициям духовного и физического совершенствования. Маленьким мальчиком Гао Лю-дэ оказался на Тайване. Шли годы. Учеба в школе, а потом служба в армии почти не оставляли времени для занятий боевыми искусствами, но мечта стать мастером не покидала его. Его всегда привлекали близкие даосизму так называемые «внутренние», или «мягкие», школы ушу, в особенности стиль Синъицюань (что значит «Кулак Формы Воли»). Как и Тайцзицюань, стиль Синъицюань требует развития не физической силы, а некоей утонченной чувствительности, которая приходит только к тому, кто способен, как говорят в Китае, «сделать себя пустым», то есть полностью отринуть себялюбие. Однако, по признанию учителя Гао, долгое время секрет истинного мастерства ускользал от него. В конце концов он уехал в Гонконг, где учился технике Синъицюань у учителей Ляо Юнь-цзу и Хань Син-хэна. Их искусство он и передает своим ученикам на Тайване.
На вопрос о том, за что он чтит своих гонконгских учителей, Гао Лю-дэ, не задумываясь, отвечает: «Они научили меня ценить воинскую добродетель!» И поясняет: «воинская добродетель» – подлинная основа традиции боевых искусств в Китае. Это не просто доброта, вежливость и терпение. Добродетель здесь – несокрушимая твердость духа, вырастающая из преданности истине и презрения к личной выгоде. Секрет мастерства в боевых искусствах – вовсе не в их технических приемах, а в нерушимом покое сердца. Вот почему своим главным учителем в жизни Гао Лю-дэ считает даже не мастеров боевых искусств, а Лю Пэй-биня – проповедника современной китайской религии Тяньдэ шэнцзяо, что значит «Святое учение Небесной добродетели». Религия эта была основана в 30-х годах нынешнего века одним «народным мудрецом» Китая по имени Сяо Чан-мин. Главное внимание в ней уделяется самопознанию посредством медитации, ибо, согласно учению Сяо Чан-мина, прозрение своей природы возносит человека даже выше богов, делает его «живым Буддой». Тайна же духовной просветленности, по словам Гао Лю-дэ, столь же проста, сколь и, пожалуй, загадочна для непосвященного: она заключается в понимании того, что весь мир вокруг нас нереален, и поэтому мы можем и не зависеть от него. А в подтверждение своих слов учитель Гао цитирует старинное китайское изречение: «Когда человек осуществит свою правду, правда Неба осуществится сама собой».
Мудрость, которой так охотно учит учитель Гао, кажется поначалу каким-то нагромождением противоречий, но, поразмыслив над его словами, приходишь к выводу, что в них есть свой глубокий смысл, и они заслуживают доверия. Что нужно для успешных занятий ушу? «Конечно, сила воли, трудолюбие, преданность учителю, – отвечает учитель Гао. – Есть у меня и своя методика в обучении. Сначала ученики разучивают упражнения для расслабления суставов, потом учатся стоячей медитации, затем осваивают созданный мною самим комплекс нормативных движений, насчитывающий 37 фигур, после чего переходят к учебным схваткам и развитию в себе способности к “энергетическому удару”. Но вся эта учеба будет бесполезной, если ученик не научится сам постигать для себя смысл своих занятий – так сказать, жить своим умом. Ибо сердце человека само чувствует истину, и мы по-настоящему мудры тогда, когда свободны от гнета внешних правил и образцов и даже авторитета учителя. Торопливость, спортивный азарт, механически-бездумное исполнение упражнений, тем более раздражение или злость – главные враги в занятиях боевыми искусствами». Каждый человек, заключает учитель Гао, должен сам открыть для себя правду своей жизни и для вящей убедительности цитирует древнюю поговорку китайских «учителей жизни»:
«Следуй естественному в себе, Делай так, как велит твое сердце…»
Стремиться к естественности, продолжает учитель Гао, нужно вовсе не для того, чтобы жить по собственному произволу. Только тот, кто способен сделать пустым свое сердце, может вместить в себя правду Великого Пути-дао.
А достичь этой цели под силу только тому, кто может соединить действие и понимание. В занятиях же нужно руководствоваться древними правилами: «Сознание должно быть твердым, энергия опущена вниз, тело расслаблено, дух пуст и покоен».
В то же время Гао Лю-дэ настаивает на том, что для успеха в занятиях совершенно необходимо иметь настоящего учителя. Но как же найти такого учителя? «О, это не вопрос! – улыбается в ответ учитель Гао. – Настоящий учитель виден с первого взгляда. Он и ведет себя, и всякое дело делает не так, как обыкновенные люди. В нем нет ничего пошлого. И хотя, конечно, “настоящий человек не показывает себя”, но настоящему учителю нет нужды себя показывать – все и так знают о нем!» Вот такая странная эта китайская мудрость: она учит, что потаенная, невидная постороннему взору мудрость светит в мире как раз ярче всего! А роль учителя в обучении, по словам Гао Лю-дэ, столь же парадоксальна: учитель нужен в действительности для того, чтобы ученик просто вернулся к самому себе и понял, что мудрость всех времен сходится в его собственном сердце! Ученик должен первым делом уметь, как выражается учитель Гао, «переворачивать в уме ситуацию», то есть уметь смотреть на вещи с разных сторон и не следовать бездумно указаниям других людей, даже если это его учитель, ведь – кто знает? (тут Гао Лю-дэ с улыбкой оглядывает слушателей) – и учитель может иметь дурные помыслы.
Выходит, цель занятий боевыми искусствами в Китае выходит далеко за пределы спорта, и состоит она не больше и не меньше в том, чтобы реализовать до конца свою природу. Это цель для целой жизни. В современных видах спортивной борьбы, вроде дзюдо или каратэ, можно за пару лет овладеть мастерством, достаточным для участия в соревнованиях, а вот тому, кто занимался традиционными школами ушу, напоминает учитель Гао, полагалось «десять лет не выходить из дома». И само слово гунфу, развивает он свою мысль, означает «время»: иными словами, уровень мастерства в китайских школах боевых искусств в точности соответствует усилиям, затраченным на внутреннее совершенствование, и это мастерство вовсе не сводится к какому-то знанию или хорошей спортивной форме. Оно приходит «само собой» к тому, кто готов его воспринять. Старые учителя, заключает Гао Лю-дэ, называли это «небесной справедливостью», потому что «нельзя обмануть Небо».
Но как проявляется мастерство-гунфу в реальной жизни? «На практике гунфу означает управление своей жизненной энергией при помощи воли», – отвечает учитель Гао и в подтверждение своих слов показывает нам «действие воли» на одном из учеников: он вытягивает по направлению к нему руку, и ученик, словно повинуясь действию какой-то невидимой силы, вдруг начинает раскачиваться во все стороны. Таким способом, кстати сказать, мастера работы с «жизненной энергией» на Тайване часто лечат всевозможные недуги и травмы.
На вопрос о том, могут ли европейцы, желающие изучать китайские боевые искусства, достичь подлинного мастерства – этого знаменитого гунфу, учитель Гао отвечает:
«Китайское ушу – явление глубоко самобытное, и многие его принципы просто не имеют аналогов в западной цивилизации. К примеру, китайские учителя всегда говорили, что “кулачное искусство не сходит с руки”, то есть это искусство, которое предназначено не для отвлеченного понимания, а целиком для практического использования и притом не для того, чтобы побеждать других, а для того, чтобы “побеждать себя”, совершенствоваться внутренне. О том же говорит и другая популярная поговорка китайских мастеров: “Когда это полезно – применяй; когда в этом нет нужды – скрывай”. Европейцы, следовательно, должны во всем доверять учителю, а это им намного труднее, чем китайцам, ведь они привыкли полагаться на какое-нибудь общепонятное знание. Кроме того, в традиции боевых искусств Китая и связанных с нею приемах врачевания и медитации воплотились глубочайшие принципы китайского мировоззрения, и европейцы должны потратить немало времени для того, чтобы понять эти принципы и осознать их взаимосвязь. Но я лично не вижу никаких преград для того, чтобы и европейцы стали настоящими мастерами ушу. Тут все дело в прилежании, способностях, наличии настоящего учителя и, конечно, времени. Тем более, что и отношение самих китайцев к боевым искусствам не остается неизменным. Раньше эти искусства служили интересам отдельных семей и кланов, и считалось крайне предосудительным передавать их посторонним людям. Сегодня мы гораздо свободнее обращаемся с наследием нашей традиции, создаем новые комплексы упражнений, которые позволяют начинающим лучше понять принципы духовного совершенствования. Кроме того, сегодня мы понимаем, что искусство наших предков может быть общечеловеческим достоянием и охотно берем в ученики иностранцев».
Учитель Гао прав: сегодня у лучших тайваньских мастеров боевых искусств большинство учеников – иностранцы. И в этом, наверное, есть своя закономерность: только хорошо узнав чужую культуру, можно по достоинству оценить собственную. В свою очередь интерес иностранцев к традиционной китайской мудрости, весьма возможно, побудит современных китайцев отнестись внимательнее к заветам своих предков. Гао Лю-дэ вспоминает, как учитель Лю Пэй-бинь говорил ему: «Вот увидишь, Лю-дэ, не кто иной, как европейцы научат нас любить нашу древнюю культуру!»
Кажется, только китайцы с их настоящим культом вежливости, могут повернуть дело так, что учитель должен быть благодарен ученику. Но почему бы и нет? Прощаясь со мной у порога своего дома, Гао Лю-дэ напомнил мне еще одну старинную китайскую поговорку: «Найти хорошего учителя нелегко, а найти хорошего ученика – стократ труднее!»
Автор – доктор исторических наук, профессор Университета Даньцзян, специалист по китайской философии и культуре.