Пятнадцать лет назад во многих странах Южной Европы, Латинской Америки и Азии начались nроцессы демократизации. В августе 1995 года 60 ученых и политических лидеров из 28 стран собрались в Тайбэе, чтобы обсудить пути, которыми эти страны могут наилучшим образом консолидировать свои демократические завоевания.
Участниками конференций бывают разные люди — от удручающе скучных и раздражающе самодовольных до способных увлечь аудиторию и побудить ее к соразмышлению. К чести координаторов и сотрудников оргкомитета Международной конференции "Консолидация демократий третьей волны: тенденции и вызовы", проходившей в Тайбэе с 27 по 30 августа 1995 года, - представителей тайбэйского Института по изучению государственной политики (INPR) и вашингтонского Национального фонда демократии (NED)(окpyг Колумбия, США) — данная конференция отличалась на редкость высоким интеллектуальным уровнем участников и динамичным характером дискуссий.
Для многочисленных тайваньских ученых, политиков и представителей средств массовой информации, участвовавших в работе конференции, ее заседания явились конкретной моделью того, как в демократическом обществе должен проходить обмен критическими суждениями по любым вопросам. Как сказал один из тайваньс ких участников конференции, на ее заседаниях "было бы полезно поприсутствовать членам Законодательного Юаня Китайской Республики".
Тема конференции была навеяна названием книги профессора политологии Гарвардского университета Сэмюэла Хантингrона — "Третья волна: демократизация в конце ХХ столетия" (1991 г.), а ее автор выступил на конференции с основным докладом. Данный термин относится к сорока с лишним стран Южной Европы, Латинской Америки, Восточной Азии и Восточной Европы, которые в период с 1974 по 1990 год перешли от авторитарной системы правления к демократической.
Этот процесс был назван "волной", потому что число стран, совершавших переход от недемократических режимов к демократическим, значительно превосходило число стран, двигавшихся в противоположном направлении. В момент выхода книги в свет Хантингтон отметил, что эта глобальная демократическая революция явилась, возможно, наиболее важной политической тенденцией в мире в конце ХХ века. ("Первая волна", охватившая около 30 стран, поднялась в начале XIX века и достигла своего пика в конце 1 мировой войны; "вторая волна" охватила приблизительно 36 стран — она поднялась после II мировой войны и деколонизации и постепенно спала в начале 60-х годов. Во время обеих "волн" имелись и случаи движения вспять, поскольку некоторые демократии оказались недолговечны.)
Интересно, что "глобальный" анализ Хантингтона был оспорен на конференции в докладе политолога Адама Пржеворски (Нью-йоркский университет) "Экономические и институциональные условия долговечности демократии, 1950-1990". Основываясь на результатах статистического анализа ситуации в большем числе стран (Хантингтон рассматривал 74 страны, а Пржеворски и его коллеги — 139), он пришел к выводу, что имело место лишь две "волны". Эти суждения были высказаны им лишь в качестве примечаний к более важным данным, но общая тональность аргументов и выводов, содержавшихся в его докладе, как и всего заседания, на котором он обсуждался, явилась замечательным образцом стиля ведения научных дискуссий: он подверг критическому анализу и, одновременно, использовал, взяв за основу, данные исследований, выполненных его коллегами, многие из которых были участниками конференции.
Статистический анализ Пржеворски подтвердил истинность широко распространенного, основанного преимущественно на интуиции мнения, что шансы на выживание демократий больше тогда, когда они имеют более высокий показатель ВНП на душу населения, переживают период экономического роста и находятся в благоприятном международном окружении (например, имеют своими соседями другие демократические государства). Фактически, в соответствии с результатами его статистического исследования, демократии с уровнем ВНП на душу населения, превышающим 6000 долл. США, "незыблемы и позволяют прогнозировать их существование в течение неограниченно долгого времени". В ходе последующих дискуссий отмечалось, что данный экономический факт мог бы успокоительно подействовать на Тайвань с его показателем ВНП на душу населения в 12000 долл. США, если бы не неблагоприятный климат в отношениях между двумя сторонами Тайваньского пролива.
Если главной темой книги Хантингтона 1991 года был процесс возникновения "третьей волны" демократизации, то его доклад на конференции был посвящен практической задаче выяснения, как наиболее эффективным образом добиться консолидации новых демократий, чтобы "третья волна" не обратилась вспять.
Аудитория, перед которой он выступил с докладом, озаглавленным "Демократия всерьез и надолго", была идеальна с точки зрения восприятия подобной проблематики. Координаторы конференции - директор INPR Тянь Хун-мао и со-директор NED Лэрри Даймонд — собрали аудиторию, обладающую значительным творческим потенциалом и включавшую политических практиков, молодых, многообещающих исследователей и ученых старшего поколения — корифеев в областях политологии, социологии и международных отношений, в том числе Хантингтона, Роберта Скалапино (Калифорнийский университет, Беркли), Юй Ин-ши (Принстонский университет), Хуана Линца и Роберта Даля (оба — из Йельского университета).
По характеру стоявших перед ними задач докладчики и комментаторы разделились на три основные категории. Первую из них составили несколько ученых, выступивших с теоретическими докладами, в которых были заданы аналитические рамки, необходимые для того, чтобы сделать сравнительные исследования и дискуссии более осмысленными. Учитывая то, что участники конференции представляли все континенты и многие были достаточно близко знакомы с тем, что Хантингтoн назвал "нечто иным в сравнении с вполне демократическими" обществами, было важно заложить по меньшей мере какую-то временную основу для общей дискуссии.
Эту задачу выполнили, прежде всего, два доклада, и участники конференции часто обращались к ним на протяжении четырех дней заседаний. В первом из них — совместном докладе Хуана Линца и Альфреда Степана (Центральноевропейский университет, Венгрия) "К консолидированным демократиям: пять арен и три преодолимых препятствия" был поставлен вопрос "что есть консолидированная демократия?" и определены ключевые термины, вынесенные в название конференции.
В другом из них — теоретическом докладе Филиппа Шмиттера (Стамфордский университет) "О гражданском обществе и консолидации демократии: десять общих утверждений и девять соображений об их отношении к азиатским обществам" были высказаны важные суждения относительно одного аспекта доклада Линца - Степана — как оценивать рост и эффективность напряженности, существующей между правительством и гражданскими институтами — такими, как неправительственные организации, профессиональные союзы и религиозные группы.
Одна из целей Шмиттера состояла в выяснении значения гражданского общества и роли, которую оно играет в процессе консолидации демократии. Он выделил четыре характерные черты "посреднических" организаций (называемых иногда "неправительственными организациями"): автономия по отношению как к государству, так и к первичным производственным единицам общества (например, конгломератам в сфере бизнеса); способность к коллективным действиям по защите интересов своих членов; наличие самостоятельно определенных ими пределов сферы своей деятельности — они не пытаются узурпировать роль правительственных институтов; и согласие действовать в рамках заранее установленных норм "гражданского", или правового характера.
Уместность этой схемы была продемонстрирована в нескольких аналитических работах, посвященных развитию демократии на Тайване после отмены военного положения в июле 1987 года, включая авторитетное исследование Тянь Хун-мао по проблеме демократизации на острове — "Перспективы консолидации демократии на Тайване" и доклад профессора политологии Калифорнийского университета (Беркли) Томаса Голда "Факторы перехода к демократии на Тайване". Голд поддержал также мнение Шмиттера, что "гражданское общество" больше анализируется в научной литературе о странах Европы и Латинской Америки, чем в исследованиях, посвященных современной политической ситуации в странах Азии.
Докладчики и комментаторы, которых можно отнести ко второй категории, сочетали исторические экскурсы с исследованием текущих проблем, анализируя опыт демократизации в одной или нескольких странах и стремясь приложить некоторые из теоретических концепций к конкретной специфике этих стран. Некоторые участники конференции рассматривали систему политических партий в странах Азии и Восточной Европы, другие оценивали значение отношений между военным и гражданским секторами в консолидации демократических обществ в Южной Америке и Юго Восточной Азии, третьи рассматривали роль гражданского общества в Африке, Восточной Европе, России и Латинской Америке. Во многих из этих работ плодотворно сочетались аналитические подходы, изпользуемые в таких порой соперничающих друг с другом областях, как региональные исследования и международные отношения.
Третья категория участников конференции включала обладающих богатым практическим опытом политиков — бывших и ныне действующих правительственных должностных лиц, членов "мозговых трестов", функционеров неправительственных организаций и фондов, лидеров политических партий. Нередко те, кому предлагалось выступить с комментариями по тому или иному научному докладу, являлись прежде активными участниками политической жизни стран, о которых шлa речь. Столкновения теоретических построений с практическим опытом производил и подчас эффект электрических разрядов. Ведь немалое число участников конференции, в том числе и некоторые — с Тайваня, находились в период авторитарного правления в тюрьмах.
Фактически, сам факт проведения конференции в Тайбэе придал ей особую значимость, поскольку Тайвань является демократией "третьей волны", находящейся в процессе консолидации. Сэмюэл Хантингтон упомянул в своем докладе о том, что в январе 1989 года он приезжал в Тайбэй на конференцию, совместно организованную Гарвардским университетом (США) и Центром по изучению международных отношений местного университета Чжэнчжи, — конференцию,в работе которой впервые одновременно участвовали функционеры правящей партии Гоминьдан и оппозиционной Демократической прогрессивной партии. За прошедшие с того момента шесть лет Тайвань далеко продвинулся по пути консолидации демократии.
Тем не менее, добавил Хантингтон, существуют потенциальные вызовы дальнейшему успешному продвижению Тайваня и многих других молодых демократий по этому пути. Экономическое процветание является важной предпосылкой демократии, но для обретения ею большей устойчивости необходимо постоянное создание и совершенствование демократических институтов.
Сразу же после основного доклада Хантингтона обсуждение темы консолидации было продолжено Линцем и Степаном в их совместном докладе. Что есть консолидированная демократия? Они считают, что это — политическая ситуация, при которой демократические нормы становятся "единственными правилам и игры". Что это значит?
В плане "поведения", считают они, это означает отсутствие каких-либо значительных политических групп, всерьез предпринимающих попытки свержения демократического режима. В результате, правительство получает передышку: оно больше не озабочено, главным образом, тем, как избежать развала демократии. Если говорить о "позиции", то это означает, что даже перед лицом политического и экономического кризиса большинство людей сохраняют убеждение в том, что любые политические изменения должны происходить в соответствии с демократическими формулами. А в структурном плане это означает, что все действующие лица на политической сцене страны становятся убежденными сторонниками разрешения по литических конфликтов в соответствии с установленными нормами, поскольку они считают, что нарушение этих норм будет, весьма вероятно, неэффективным и дорогостоящим.
Подобный фундаментальный анализ помогает лучше осмыслить имеющийся опыт, как убедительно свидетельствует пример Тайваня. В частности, и Голд, и Тянь отмечают, что акцент, который делается сегодняшним тайваньским обществом на укрепление законности (в отличие от "режима твердой руки" прежних времен) имеет те же аспекты, связанные с "по ведением" и "позицией", а также структурой общества и заслуживающие изучения.
Убедительны также выводы Линца и Степана относительно пяти взаимосвязанных и подкрепляющих друг друга черт, которые, как показали авторы, не менее важны для демократии, чем свободные выборы и рыночные механизмы (удостаивающиеся преимущественного внимания исследователей). Они считают, что после того, как создано государство, демократии нуждаются в следующем:
- Свободное и живое гражданское общество, в котором самоорганизующиеся группы, движения и отдельные граждане (все — относительно независимые от государства) способны формулировать ценности, создавать ассоциации и отстаивать интересы своих членов. Они включают общественные движения - такие, как женские группы, объединения жителей одного района, организации интеллектуального характера, а также гражданские объединения на всех уровнях (профессиональные союзы, ассоциации журналистов, юристов). Они важны, потому что могут оспаривать действия правительства, критиковать его и находиться в оппозиции к нему.
- Относительно автономное политическое общество, имеющее законное право осуществлять контроль за властью, государственным аппаратом, налогообложением. Оно включает важнейшие институты — политические партии, выборы, политических лидеров, законодателей — средства, с помощью которых общество конституирует себя политически в целях избрания демократического правительства и осуществления контроля над ним.
- Законность, обеспечивающая правовые гарантии свобод граждан и их независимую деятельность в ассоциациях путем создания духа конституционализма, независимой судебной системы и подлинной правовой культуры.
- Государственная бюрократия, беспристрастно и эффективно осуществляющая свои функции, связанные с управлением, регулированием и взиманием налогов.
- Институционализированное экономическое общество, являющееся связующим звеном между государством и рынком.
Как можно видеть по этой схеме, консолидация демократии — сложная задача, которая еще более усложняется, отмечает Хантингтон, за счет "таких проблем, как общинные конфликты, внешние войны и социальный распад, в определенной мере порождаемых процессами демократизации, а также множества других проблем, унаследованных новыми демократиями от прежних авторитарных режимов".
Однако, добавляет он, опасность, грозящая демократиям "третьей волны", связана не столько с возможностью их ниспровержения, сколько с эрозией их демократических завоеваний. Существует возможность скачкообразного либо постепенного ослабления демократии теми, кто был избран для руководства ею. (Абрахам Ловенталь и Роберт Скалапино предупреждают, что это может произойти и со зрелыми демократиями.) Одна из многих серьезных угроз, считает Хантингтон, — это "претензии исполнительной власти", когда избранный глава исполнительной власти концентрирует в своих руках власть, а затем начинает подчинять себе законодательную власть или даже приостанавливает деятельность ее органов и осуществляет правление, в основном, с помощью указов.
Очевидно, что установление и поддержание в жизнеспособном состоянии демократии является чрезвычайно трудным делом. Процесс ее развития может быть долгим (как сказал о КНР Пэй Минь-синь), приносящим серьезные разочарования (как отметили Нина Беляева, говоря о роли общественных объединений в России, и Линь Чжо-шуй — о развитии многопартийной системы на Тайване), и связанным с постоянным преодолением препятствий на пути ее совершенствования (как сказал Эдгардо Боэнингер о странах Южной Америки). И все же, как форма правления демократия остается наилучшей в сравнении с возможными альтернативами. Хантингтон завершил свое выступление цитатой из Рейнхольда Нибура, в которой хорошо схвачена суть ситуации:"Способность человека к справедливости делает демократию возможной; но склонность человека к несправедливости делает демократию необходимой." Авторитаризм всегда будет угрожать демократическим обществам, испытывая их на прочность. Конференции, подобные этой, помогают им наращивать интеллектуальный потенциал, необходимый для выживания.