Taiwan Today

Мы публикуем полный текст речи "Китайская Республика: к расцвету демократии — через возрождение культуры ", с которой президент Китайской Республики Ли Дэн-хуэй выступил 27 августа 1995 года на открытии Международной конференции по консолидации демократий "третьей волны ".

Данная конференция, состоявшаяся в Тайбэе, собрала свы­ше шестидесяти наиболее авторитетных ученых-политоло­гов и пoлитических лидеров из 28 стран мира. Она была орга­низована тайбэйским Институтом по изучению государствен­ной политики (Китайская Республика) и вашингтонским На­циональным фондом демократии (округ Колумбия, США).

Одним из многих вопросов, обсуждавшихся в ходе кон­ференции, был вопрос о международном значении накоплен­ного Тайванем, особенно за последние десять лет, опыта политического развития для большого числа стран, став­ших демократическими за последние полтора десятилетия и стремящихся сегодня консолидировать демократию по­средством укрепления своих социальных, политических и куль­турных институтов.

Глубокоуважаемые гости, дамы и господа!

Для меня большая честь быть при­глашенным выступить сегодня в Тай­бэе на церемонии открытия Между­народной конференции по консоли­дации демократий "третьей волны", организованной тайбэйским Институ­том по изучению государственной по­литики и вашингтонским Нацио­нальным фондом демократии. Этот важный форум собрал вместе разде­ляющих высокие идеалы демократии политических лидеров и выдающихся ученых из почти тридцати стран мира, дав им возможность в течение четы­рех дней работы конференции встретиться со своими коллегами из Китай­ской Республики и серьезно обсудить вопросы, связанные с практическим опытом осуществления и перспекти­вами развития демократии. Пользуясь этой прекрасной возможностью, я хо­тел бы от имени правительства и на­рода Китайской Республики поздра­вить всех участников с началом рабо­ты конференции и сердечно приветствовать прибывших издалека высо­ких зарубежных гостей.

В прошлом году бывший прези­дент СССР М. Горбачев принял приглашение посетить Китайскую Респуб­лику. Во время нашей встречи мы обменялись мнениями относительно опыта реформ в бывшем Советском Союзе. Я сказал тогда, что политичес­кие реформы и экономические рефор­мы представляют собой систему урав­нений с двумя неизвестными. Я имел в виду то, что политические и экономические реформы взаимно обуслов­лены: сосредоточивая внимание лишь на одном из этих двух аспектов, весь­ма трудно добиться успеха. Какое из этих уравнений следует решать в пер­вую очередь, определяется специфи­ческими условиями и проблемами каждой страны. Что касается тайваньско­го опыта, то ведущая роль — и это совершенно очевидно — принадлежа­ла здесь экономическим реформам, а политические реформы встали в по­рядок дня тогда, когда для этого со­зрели соответствующие условия.

В действительности, политические реформы или развитие не могут осно­вываться исключительно на изменени­ях в экономике, они зависят от конк­ретной ситуации, сложившейся в дан­ной стране. То, что мы называем по­литическими реформами или развити­ем, представляет собой гpандиозный и сложный общественный процесс, в который не только вовлечены различ­ные организации и силы данного об­щества, но который также теснейшим образом связан с культурным насле­дием данного общества. Связь между политическим развитием и культурой я выражу в виде алгебраического по­нятия — как функцию f(x), где х оз­начает культуру: культурные различия определяют и неодинаковую направ­ленность, а также результаты полити­ческого развития.

В прошлом ученые, рассматривав­шие политическое развитие Китая с точки зрения истории или культуры, обычно любили, основываясь на ис­торических материалах, конструиро­вать те или иные теории для объясне­ния проблем современной политики и прогнозов относительно ее развития в будущем. К примеру, некоторые уче­ные считали, что, поскольку в китай­ском обществе традиционно подчер­кивалась ценность авторитета, доми­нировало коллективное сознание, отсутствовали индивидуализм и уважение к правам человека, то в полити­ческом развитии Китая невозможен разрыв с традицией авторитаризма. Подобные взгляды, конечно, могут быть предметом углубленного анали­за, как и любые научные вопросы, однако приняты они могут быть лишь в том случае, если окажутся способ­ны дать разумное объяснение реаль­ной ситуации. Что касается полити­ческого развития Тайваня за последние неполные пять лет, то совершенно очевидно, что обычные для прежних времен концепции, базировавшиеся на традициях истории и культуры, не в состоянии дать ему удовлетворитель­ное объяснение. Поэтому мы должны сначала разобраться в реальности по­литического развития страны, а затем обратиться к ее культурным традици­ям; только так можно сравнительно объективно установить связь между этими двумя явлениями.

Конечно, условия, определяющие успех политических реформ или развития, весьма сложны. Мы не можем рассматривать культурные традиции в качестве единственного важного фак­тора. Политологи в большинстве сво­ем, в общем, признают, что полити­ческая система — это не абстрактное понятие. Например, хотя общие прин­ципы демократии универсальны, од­нако в ее конкретном содержании и способах ее осуществления существу­ют немалые различия — даже между такими достаточно близкими друг дру­гу в культурном отношении региона­ми, как Западная Европа и Соединен­ные Штаты. Эти различия связаны как раз с различиями в исторических ус­ловиях и культурных традициях кон­кретных стран и обществ. Поэтому я хотел бы, пользуясь предоставленной мне возможностью выступить на этой научной конференции, на примере политических реформ и развития на Тайване предложить свое объяснение этого явления не с экономической точ­ки зрения, а в связи с историей и куль­турой. Я надеюсь, что присутствую­щие здесь специалисты выскажут свои суждения относительно достоинств и недостатков такого взгляда.

Тайвань является частью большо­го китайского культурного ареала. На протяжении двух с лишним тысяч лет китайская политическая система пред­ставляла собой авторитарное правле­ние во главе с императором, концент­рировавшим в своих руках всю пол­ноту власти. Она не знала демокра­тии западного типа и парламентарной системы. Это — исторический факт. После окончания Войны сопротивле­ния Японии 1937-1945 годов Комму­нистическая партия Китая вновь подняла мятеж, и в 1948 году правитель­ство Китайской Республики приняло "Временные положения, действующие на период подавления коммунистичес­кого мятежа". В следующем году пра­вительство Китайской Республики переместилось на Тайвань. В связи с коммунистической угpозой "Времен­ные положения" продолжали действо­вать в течение 43 лет — до их отмены в 1991 году. "Временные положения" огpаничивали права гpаждан, предос­тавленные им Конституцией Китайс­кой Республики. Китайская Респуб­лика была государством, находившим­ся на военном положении и жившим по законам военного времени.

За неполные пять лет, прошедшие с момента отмены "Временных поло­жений", в стране был проведен целый ряд политических реформ, включав­ших внесение изменений в Конститу­цию Китайской Республики; офици­альное прекращение периода мобили­зации для подавления коммунистичес­кого мятежа; уход в отставку всех депутатов центральных представитель­ных органов страны l-го созыва; вы­боры нового состава представительных органов; и принятие законов о мест­ном самоуправлении и о прямых все­общих выборах президента и вице­президента страны. В результате это­го Китайская Республика стала демок­ратическим государством, реально воплотившим принцип "верховенства на­рода".

Сегодня Китайская Республика уже прочно вступила на путь политической демократии, в ней нет полити­ческих институтов, обладающих абсолютным авторитетом, нет чьей бы то ни было неразумной политической монополии. В обществе сосуществу­ют самые разные политические взгля­ды, и сформировались различные политические партии, способные, в ос­новном, придерживаться здравых по­зиций и на честной и разумной осно­ве соперничать друг с другом, добива­ясь поддержки со стороны граждан. Граждане могут также пользоваться своими правами и свободами в рам­ках, определенных законом. Вслед за "экономическим чудом" Китайская Республика сотворила "политическое чудо". Некоторые зарубежные наблю­датели называют это "тихой революцией".

Несмотря на двухтысячелетнее наследие имперской системы , а так­же тяжелое бремя сорокалетнего противостояния коммунистическому мятежу, Китайская Республика смог­ла мирным путем осуществить эту грандиозную историческую задачу политических преобразований. Этот факт заслуживает пристального вни­мания ученых, ведущих исследования в области гуманитарных и обществен­ных наук. Я убежден, что факторы этого успеха многообразны, и каждый из них, возможно, сыграл свою неза­менимую роль. Я хотел бы сейчас рассмотреть ту роль, которую сыграла в политическом развитии Тайваня древ­некитайская политическая мысль, с точки зрения того, как в традицион­ной китайской культуре трактуется вопрос об отношениях между прави­тельством и народом.

Демократия — это политическая система, главным субъектом которой является весь народ. Ее конечная цель состоит в обеспечении народу макси­мального благосостояния. Хотя исто­рически формы реализации данной концепции были многообразны, все они базировались на принципе "вер­ховенства народа", являющимся непременным условием демократии. Одна­ко, существует некоторое различие между самой концепцией демократии и конкретной формой правления. С того времени, как у людей стали формироваться более крупные и сложные общности, общественные дела посте­пенно переходили в ведение меньшин­ства, поскольку ими не могли заниматься все члены данной общности. Другими словами, меньшинство стало правителями, а большинство — под­данными. Правители имели власть и распоряжались большей частью ресур­сов, а подданные были бесправны. С точки зрения теории это было, по-видимому, неизбежным направлением эволюции форм правления.

В связи с тем, что народ не имеет возможности непосредственно управлять государственными делами, госу­дарства, покончившие с монархичес­кой формой правления и установив­шие республиканский строй, могут осуществлять лишь так называемую "непрямую демократию". Каковы же должны быть разумные отношения между "правительством", наделенным властными полномочиями и управляющим общественными делами, и на­родом — носителем власти в государ­стве? Это — вопрос, интересующий всех.

Демократии в сегодняшнем мире, как и другие политические системы, являются продуктом исторического развития, и мы, пожалуй, не найдем среди них два государства, которые были бы идентичны друг другу. Что касается более зрелых государств, то процесс развития некоторых из них протекал сравнительно плавно, а не­ которых — довольно бурно. Но об­щая для них основная концепция ба­зируется на отношениях противосто­яния между народом и правительством. Современные западные демократии возникли, в основном, в результате революционного изменения монархи­ческой формы правления, при кото­рой народ боролся с монархом за власть, и их противостояние было ес­тественным. Поэтому при обсуждении вопроса демократии невозможно уйти от реальных исторических условий каждой страны.

Взглянув на исторический опыт Западной Европы, мы увидим, что подданные стремились всеми средствами добиться от правителей как мож­но большей власти. В ходе этой борь­бы некоторые монархи закончили свою жизнь на плахе, некоторые ­— оказались в изгнании, а некоторые ­— превратились в чисто номинальных правителей. Общий итог состоял в том, что народ возвысился до положения хозяина государства. Развитие демок­ратии в Европе в новое время показы­вает, что, чем мягче были средства, использовавшиеся народом в борьбе за власть, тем медленнее и стабильнее проходила трансформация политичес­ких институтов и всего государствен­ного строя. И, напротив, чем радикаль­нее были средства борьбы, тем более быстрой, но в то же время и более турбулентной была трансформация. Конечно, воздействие этого процесса на общество во втором случае было гораздо более мощным, чем в первом.

Политические реформы на Тайва­не в последние пять лет можно назвать чрезвычайно радикальными и стремительными по меркам как двух­тысячелетней истории централизован­ного китайского государства, так и 84­ летней истории Китайской Республики.Однако, цена, которую мы платим за них, — самая малая. Наша эконо­мика, общество, культура и образова­ние продолжают стабильно развиваться, а жизнь людей становится все бо­лее обеспеченной. Каковы причины этого? Я всегда полагал, что закон "противостояния народа и правитель­ства" не может удовлетворительным образом объяснить опыт политическо­го развития Тайваня за последние пять лет. Я считаю, что разумный ответ на поставленный вопрос следует искать в сфере культурных традиций — фак­тора, который существует в более глу­боких пластах бытия любой нации и общества. При недостаточно внима­тельном изучении он нередко оказы­вается заслонен шумной борьбой за власть.

"Следование чаяниям народа" ­— такова идея, в предельно сжатом виде выраженная в древнекитайской "Книге истории" и являющаяся прообразом современной концепции демократии.

Такое понимание роли правителя про­ходит через всю древнюю культуру нашей страны. Это убедительно сви­детельствует: политическая мысль того времени, в основном, утверждала, что конечной целью правления является осуществление чаяний народа, то есть именно то, что подчеркивает совре­менная демократия, говоря о функци­ях правительства.

Наиболее ранний из письменных памятников, содержащих такие идеи, относится к ХХI веку до н.э. — эпохе легендарного основателя династии Ся Великого Юя. Законник Гао Яо обра­щался к Великому Юю со следующи­ми словами: "Небо мудро, и оно при­слушивается к голосу народа; Небо могущественно, и оно возвышает доб­ро и наказывает зло." Подобные сло­ва были сказаны также в ХI веке до н.э. основателем династии Чжоу У­-ваном, предпринявшим карательный поход против тирана Чжоу, последне­го правителя династии Шан.

В своей речи в Корнелльском уни­верситете в июне нынешнего года я привел древнее поучение: "Небо дол­жно следовать тому, чего желает на­род". Это, как принято считать, была клятва, которую принес в ХI веке до н.э. У-ван перед выступлением в по­ход. По смыслу эти слова близки к вышеприведенным словам Гао Яо, об­ращенным к Юю, однако несут в себе более активный заряд. Если Небо сле­дует воле народа, значит, народное волеизъявление достигает своей цели. Происходит дальнейший подъем ак­тивности народа, а не просто пассив­ное отражение воли народа.

В III веке до н.э. Мэн-цзы также сказал: "Дайте народу то, что он желает; не навязывайте ему того, к чему он питает отвращение". Действуя именно так, можно "овладеть сердца­ми людей", можно получить поддерж­ку народа, можно получить право на власть. Поэтому древняя китайская мудрость напоминает правителям о необходимости постоянно интересовать­ся чаяниями народа и следовать им. Это, фактически, является реальным вопло­щением идеи "верховенства народа".

Правительство и народ представ­ляют собой одно целое — такова еще одна традиционная политическая кон­цепция, существующая в нашей стра­не. Древняя политическая мысль Ки­тая рассматривала правительство и народ как гармоничное единство, а не как два противостоящих друг другу полюса. В VII веке до н.э. официаль­ный историк династии Чжоу приво­дил слова из древнейшей "Книги династии Ся" ("Ся шу"): "Если народ не поддерживает правителя, то кого же ему поддерживать? Если правитель не пользуется поддержкой народа, то он не сможет удержать власть в государ­стве." Аналогичное высказывание со­держится также в "Книге династии Шан" ("Шан шу").

Впоследствии Конфуций, разъез­жая по государствам, существовавшим тогда на территории Китая, призывал правителей осуществлять "гуманное правление" (жэнь чжэн). Мэн-цзы так­же неизменно проповедовал "правле­ние совершенного правителя" (ван чжэн). Они выступали за то, чтобы посредством разумного правления со­кратить дистанцию между правителем и народом. В эпоху Воюющих госу­дарств (V—ш вв. до н.э.) конфуциан­цы использовали такую метафору: "Правитель является разумом народа, а народ является телом правителя." При поверхностном взгляде может показаться, что народ повинуется пра­вителю подобно тому, как тело пови­нуется разуму. Однако при более вни­мательном взгляде можно увидеть, что и разум зависит от тела — если тело не защищено, то и разум не находит­ся в безопасности, и телесная рана затрагивает и разум. Такие же отношения нерасторжимого единства су­ществуют и между народом и прави­телем.

Следование чаяниям народа и взгляд на правительство и народ как на единое целое — это фундаменталь­ные принципы сегодняшней демокра­тии. Еще в далекие времена они на­шли отражение в политической дея­тельности наших предков, но, к сожа­лению, сформировавшаяся впоследствии феодальная идеология помеша­ла развитию и укреплению идей этого направления. Тем не менее, этот иде­ал никогда не исчезал на протяжении всех нескольких тысячелетий китайс­кой истории и всегда оставался целью, к достижению которой постоянно стремились китайцы. Почти никто из китайских императоров различных эпох, как бы деспотичны и алчны они ни были, не осмеливался открыто пре­небрегать волей народа или прямо за­являть, что благосостояние народа не является конечной целью его правле­ния. Очевидно, что определенное вли­яние этих идей существовало всегда. Я уверен, что, включая сегодня в со­временную демократическую систему традиционно присущие китайской культуре политические концепции почитания воли народа и единства правителя и народа, мы можем при­дать демократии новые жизненные силы.

Я глубоко убежден, что культура явилась важнейшим фактором, позво­лившим Китайской Республике ус­пешно осуществить политические ре­формы в последние пять лет. Не так давно я выдвинул курс на "построе­ние процветающего Тайваня и созда­ние обновленной китайской культу­ры". Я уверен, что тайваньский опыт, включающий сотворение "экономичес­кого чуда" и "политического чуда", действительно имеет в своей глубокой основе богатое культурное наследие Китая. Эти культурные традиции вос­ходят к классической древности ­— эпохе, предшествовавшей формирова­нию в Китае имперской системы вла­сти в конце III века до н.э. Китайс­кую культуру того времени отличали свежесть и безыскусность, она еще не была замутнена правлением властите­лей последующих веков.

Нас отделяют от времени расцве­та той классической китайской культуры более двух тысяч лет, и, конеч­но, она не может быть перенесена в нашу эпоху в своем первозданном виде — она должна быть творчески преоб­разована. Слово "обновленная" в вы­ражении "создание обновленной китайской культуры" как раз и выража­ет эту идею творческого преобразова­ния. Это и есть направление дальнейшего развития нашей культуры. Я убежден, что свежая и безыскусная классическая цивилизация Китая не­пременно будет для нас неистощимым источником новых идей.

Дамы и господа! Для участия в этой конференции к нам прибыли известные своей приверженностью демократии деятели из многих стран мира. Это, несомненно, является ре­зультатом глобального процесс а рож­дения демократий "третьей волны". Приверженность идеалам и служение делу демократии связывает всех нас тесными узами, которые не знают го­сударственных границ и культурных различий. Я надеюсь и верю, что эти тесные узы будут способствовать рас­ширению сферы нашего согласия и укреплению нашей дружбы. Мы ис­кренне стремимся к сотрудничеству со всеми вами, имеющему целью обо­гащение наших теоретических знаний и практического опыта, во имя пост­роения мира, в котором будет действи­тельно безраздельно господствовать демократия. Мы также искренне надеемся, что участие в этой конферен­ции позволит вам не только уточнить ваши оценки и углубить ваше пони­мание процесса развития демократии, но и больше узнать о стремлении на­шей страны и ее народа добиться спра­ведливого отношения к себе со сто­роны международного сообщества. Мы будем также рады, если серьез­ные международные конференции, подобные этой, смогут проводиться здесь регулярно.

В заключение я хотел бы поже­лать вашей конференции успешной работы и всем вам — крепкого здоро­вья и счастья. Благодарю вас.