Taiwan Today

С детства живущий в мире кукол Ли Тянь-лу стал мастером своего дела. В возрасте 83 он превратился в драгоценный символ традиционного Тайваня.

Ли Тянь-лу ведет простой и скром­ный образ жизни. Обычно он встает в 8 утра и завтракает жидкой рисовой кашей с сушеной свининой. Потом он идет в свою комнату, поудобнее уст­раивается в кресле и заваривает чай по своему особому рецепту. Старчес­кими пальцами он открывает пачку сигарет "Давидофф" , которые он бу­дет курить с перерывами весь день. Наконец, он погружается в размыш­ления, которые могут продолжаться несколько часов кряду. Когда его просят окинуть мысленным взором про­шедшие восемьдесят три года, Ли от­вечает четким, почти юношеским го­лосом с характерным для него оптимизмом: " La vie est bеllе!".

Вся его прекрасная жизнь связана с удивительным фантастическим миром — миром кукол. На всем протя­жении большей ее части Ли был ув­леченным и талантливым артистом­-кукловодом традиционного китайского кукольного театра. Он родился в се­мье кукольника и вырос среди кукол, пока в возрасте 14 лет сам не стал выступать. В 22 у него уже была своя собственная труппа "И вань жань", добившаяся, пожалуй, наибольшего успеха в этом ремесле, отличавшемся некогда высоким уровнем конкурен­ции. Ли передал секреты своего мас­терства двум сыновьям, и "И вань жань" в настоящее время является главным коллективом, стремящимся сохранить это традиционное искусст­во. Ли пользуется уважением как боль­шой мастер своего дела.

Он в то же время во многих отно­шениях стал символом тайваньского народного творчества прошлых поко­лений, почитаемой иконой культуры, если можно так выразиться. Ему по­священо немало газетных статей и мо­нографий, он является обладателем большого числа премий. Его спокой­ное лицо и медлительные, утонченные и сдержанные манеры известны повсю­ду на острове — в особенности после того, как год назад он участвовал в те­левизионном сериале и в нескольких имевших успех фильмах местного ре­жиссера Хоу Сяо-сяня. в одном из этих фильмов — "Кукольник ", получившем в 1993 году приз жюри кинофестиваля в Каннах, запечатлена его собственная биография, столь же увлекательная, как и все его спектакли.

Когда Ли родился в Тайбэе в 1910 году, во время японской оккупации, гадальщик предсказал ему долгую жизнь и отменное здоровье. Но его планида, как было сказано при этом, будет "несовместимой" с его родите­лями и, возможно, принесет им бо­лезнь и смерть. В попытке обмануть судьбу, своих родных отца и мать Ли стал называть "дядей" и "тетей".

Его отец Сюй Цзинь-му вышел из бедной семьи и потому стал приймаком в доме своей более состоятель­ной жены. По этой причине его дети должны были, по обычаю, взять фа­милию не отца, а деда по линии мате­ри. Впоследствии сам Ли, женившись, повторил историю своего отца.

В семилетнем возрасте Ли стал посещать небольшую частную школу, где он заучивал наизусть такие тради­ционные учебники, как "Саньцзыцзин" (''Троесловный канон") и "Цяньцзы­ вэнь" ("Тысячесловный текст"). При всей своей ограниченности эти знания оказались в дальнейшем весьма полез­ными для него. "Мой дед хотел, что­бы я просто научился читать и писать, но мое образование стало подспорьем в моей работе,— говорит Ли.— Тра­диционный кукольник произносит диалоги в стилизованной манере об­разованного человека. Знакомство с классиками помогло мне овладеть ис­кусством импровизации". После пяти лет обучения в частном классе он по­ступил в обычную начальную школу, где он пробыл еще два года.

Когда Ли было 9 лет, умерла его мать, и на следующий год отец женился вторично, утратив связь с семь­ей первой жены и вернувшись в свои более скромные пенаты. Но к тому времени отец создал уже собственную кукольную труппу, одну из первых на Тайване. Сюй Цзинь-му был учеником ученика известного мастера Чэнь По, который неоднократно приезжал на остров из материковой провинции Фуцзянь.

Обнаружив, что Ли плохо ладит со своей мачехой, и опасаясь, как бы он не стал хулиганом, отец начал брать его с собой на представления. Мальчик стал готовить кулисы, одевать кукол, а иногда и исполнять эпизоди­ческие роли.

Ли узнавал то, что было ему дос­тупно, но часто его некому было направить. "Мой отец практически ни­когда не учил меня,— вспоминает он.— Я учился сам, наблюдая и слу­шая". Часто он стоял среди зрителей, стараясь запомнить сюжеты и эпизо­ды, или находил себе местечко возле музыкантов, следя за тем, как во вре­мя спектакля они бьют в барабаны и гонги. Иногда он становился за спи­нами главного кукольника и его помощника (на театральном жаргоне они назывались "первой" и "второй ру­кой") и наблюдал, как они работают. Время от времени он подменял " пер­вую руку".

Ли имел доступ к куклам, когда они не были заняты в представлении. Тут все были в сборе, все любимые персо­нажи каждого мальчишки — изящно одетые дамы с завитыми локонами, бо­родатые ученые, генералы с ярко рас­крашенными лицами, солдаты и демо­ны, знаменитый Царь обезьян и его свиноподобный спутник. "Я мог даже трогать куклы!" — вспоминает Ли, которому завидовали все его сверст­ники-зрители.

Ли Тянь-лу извлекал информацию о кукольном театре из любого доступ­ного ему источника. "Мой отец был неграмотен и не мог объяснить мне смысл монологов,— говорит он.— Я вынужден был покупать книги, чтобы познакомиться с либретто и понять об­щую обстановку пьесы". Так он само­учкой постигал исторические драмы, легенды и религиозные мифы — осно­ву традиционного кукольного театра. В возрасте 14 лет Ли был уже доста­точно подготовлен, чтобы наняться в качестве "первой руки" в труппу из Шидина, горного района к юго-восто­ку от Тайбэя.

В соответствии с традицией владе­лец труппы выплачивал отцу юного кук­ловода 15 японских иен в год — дос­таточная сумма, чтобы купить на нее три десятых ляна (10 граммов) золо­та. Кроме того, хозяин обеспечивал мальчика жильем, питанием и карман­ными деньгами. У Ли Тянь-лу не было опыта выступлений, и его дебют по­лучился не слишком впечатляющим. Он довольно ловко управлялся с кук­лами, но — увы! — забыл почти все слова роли ....

Тем не менее у него были возмож­ности совершенствоваться. На Тайване тогда кукольный театр был в моде, и спектакли шли один за другим. Свадь­ба, рождение ребенка, юбилей божества, добрый урожай — почти каждое собы­тие в жизни было поводом для того, чтобы нанять труппу кукольников. В 20-х годах в сельских районах Тайваня кино и радио были редкостью, куколь­ные спектакли представляли собой одно из немногих развлечений, доступных для простых смертных.

Труппа Ли Тянь-лу постоянно путешествовала из одной деревни в другую, пересекая пешком горы и долы. Украшенную вычурной резьбой, позолоченную сцену, музыкальные инструменты, сундуки с реквизитом и куклами несли на шестах-коромыс­лах носильщики, оплачиваемые лицом, нанявшим труппу. Ли помнит одно такое путешествие, длившееся девять часов кряду. Они вышли из Шидина в шесть утра и достигли уезда Илань, расположенного на северо-восточном побережье острова в три часа дня; они едва успели установить сцену для ве­чернего представления.

Но для юного Ли эти длительные переходы были чем-то вроде увеселительной прогулки. "Это было вовсе не так уж плохо,— говорит он.— В те дни мы просыпались утром и видели перед собой горы. Мы шли по гор­ным тропам. И мы давали спектакли для тех, кто жил в горах. Мне это до­ставляло удовольствие". Жизнь была простой, и Ли Тянь-лу целиком отда­вал себя миру кукол. Он совершен­ствовал свое мастерство от представ­ления к представлению. Он, вероят­но, казался ненормальным: "Я держал по кукле в каждой руке и репетиро­вал всю дорогу. И то же я делал по пути назад. Я отрабатывал диалоги, стараясь уловить особенности голоса каждого персонажа. Я стремился сде­лать движения кукол как можно бо­лее похожими на человеческие".

Труд окупался сторицей. На сле­дующий год Ли стал работать в другой, более известной труппе из того же рай­она, зарабатывая для своего отца теперь уже по тридцать иен в год. Но это жалование было все-таки почти нищенс­ким. Четыре года спустя, Ли перешел в тайбэйскую труппу. Его взяли в семью владельца труппы, и он женился на его единственной дочери. Еще через не­сколько лет, в 1932 году, эта труппа распалась, и Ли, которому исполнилось 22, создал, наконец, свой собственный творческий коллектив. Посоветовав­шись с одним из своих ученых друзей, он назвал его "И вань жань": это выра­жение обозначает кукол, двигающихся величественно, словно живые люди. Включая его самого, в труппе было шесть человек: "первая" и "вторая рука" плюс четыре музыканта.

Труппа Ли Тянь-лу очень актив­но работала вплоть до начала войны (1937-1945), когда уличные кукольные представления были запрещены. В эти годы Ли использовал свои знания тра­диционных исторических рассказов, диалогов и музыки в качестве режис­сера и актера в тайваньской народной опере, ставить которую разрешалось, хотя и только в помещении. На неко­торое время он вернулся к куклам, когда в 1943 году по требованию от­дела пропаганды тайбэйского полицей­ского управления ставил спектакли, популяризировавшие политику япон­ского правительства. Спектакли эти шли чаще не на тайваньском диалек­те, а по-японски; вместо традицион­ных китайских костюмов на куклах были кимоно и военная форма. Но и эти представления вскоре были прекращены. Кончилось тем, что Ли Тянь­-лу стал прорабом, ответственным за рытье противовоздушных убежищ. Тайбэй в то время был под угрозой бомбардировок, и ему в конце концов разрешили переехать с семьей в Цен­тральный Тайвань.

В самом конце войны остров ох­ватила эпидемия малярии. Она унесла тестя и сына; сам он и его жена также не избежали больничной койки. Но еще не вполне оправившись от болез­ни, Ли двинулся в обратный путь в Тайбэй. Он добрался до него, не имея почти ни гроша в кармане. "Денег у меня хватило лишь на то, чтобы на­нять рикшу для моей жены и млад­ших ребятишек,— рассказывает Ли.­— Я же со своим старшим сыном вынуж­ден был шагать два часа, пока мы доб­рались до дома. Тринадцать раз оста­навливались мы по дороге, чтобы со­браться с силами".

Времена были тяжелые, но ку­кольный театр был снова на подъеме. Повсюду воздвигались сцены, чтобы отпраздновать окончание японского владычества на Тайване. Старый зна­комый предложил Ли место, хотя он еще не полностью излечился от маля­рии. Но через несколько месяцев он немного окреп и более полугода да­вал представления на улице непода­леку от бывшей японской авиабазы. "Люди были просто вне себя от радо­сти, избавившись от японцев,— вспоминает он.— Они ломали на куски самолеты, оставленные японцами, и продавали этот металлолом, чтобы иметь возможность нанять труппу ку­кольников".

В это время Ли был уже зрелым мастером. Он скупил реквизит и ку­кол у нескольких актеров, перестав­ших давать спектакли по старости лет, и в 1947 году воссоздал "И вань жань". Его представления собирали толпы людей. Они привлекли внимание го­миньдановской администрации, предложившей Ли дать серию спектаклей в разных частях острова, популяризи­руя антикоммунистическую политику правительства. Труппу как правило приглашали на новогодние вечера, устраиваемые для высокопоставлен­ных чиновников и членов их семей. Ли помнит, как однажды за кулисами появился Чан Кай-ши. "Я прервал дей­ствие, чтобы приветствовать президен­та; но он сразу же удалился,— гово­рит Ли.— Позднее, когда я встретил его вновь, он сказал мне, что ушел в тот раз, не желая мешать представле­нию".

"И вань жань" дает сейчас более 365 спектаклей в год. Кукольный те­атр вновь стал одним из главных раз­влечений, и в отдельные дни они дают по три представления — утром, днем и вечером. В течение первой полови­ны года труппа Ли Тянь-лу обычно выступает в закрытых помещениях, давая спектакли исключительно в раз­влекательных целях. Во второй поло­вине года, во время многочисленных религиозных праздников, представле­ния проводятся на открытых сценах, устанавливаемых перед храмом. Этот храм или кто-то, обладающий доста­точными средствами и живущий не­подалеку, нанимает труппу, чтобы отпраздновать день рождения божества или поблагодарить его за исполнение желаний.

Ли предлагает своим зрителям на выбор более сотни пьес, включая классические кукольные представления, история которых насчитывает несколь­ко веков. Наиболее часто выбирают те произведения, которые перешли к отцу Ли Тянь-лу от знаменитого Чэнь По. "История жемчужной башни", например, рассказывает о молодой девушке из богатой семьи, которая подарила своему возлюбленному ми­ниатюрное изображение башни, инк­рустированное жемчугом. Но ее из­бранник слишком беден для того, что­бы родители согласились на их брак. Другая история, "Ответное письмо варварам", повествует о молодом че­ловеке, которому удалось предотвра­тить в начале правления династии Цин вторжение иноземцев, направив им фальшивое письмо.

Другие популярные истории пред­ставляют собой варианты классических романов, таких как "Троецар­ствие", "Сказание о белой змейке" и "Путешествие на Запад". Но Ли про­славился своими собственными редак­циями многосерийных драм, которые он создал на основе романов о мастерах кунфу или странствующих бор­цах за справедливость. Одна такая се­рия под названием "Храм Шаолиньсы" шла в течение почти четырех лет. Мно­гие зрители были так увлечены действи­ем, что следовали за Ли Тянь-лу, где бы он ни выступал. "Они не могли заниматься другими делами,— говорит Ли,— пока не увидели бы своими гла­зами, что злодеи, наконец, получили по заслугам".

Ли прилагает немало усилий к тому, чтобы его куклы действовали как можно более реалистично. Он прибе­гает к помощи той разновидности кун­фу, которая основана на движениях животных, например, птицы или обе­зьяны. Для того, чтобы дать правиль­ную трактовку "журавлиному кулаку", он ходил в зоопарк, обращая внима­ние на то, как эти птицы поднимают­ся в воздух и садятся на землю. Для интерпретации "обезьяньего кулака" он завел собственных обезьян, чтобы иметь возможность постоянно наблю­дать за ними. В конце пьесы положительный герой как правило убивает злодея с помощью приемов, придуман­ных Ли специально для театра. Эти акробатические прыжки, как и вооб­ще умение Ли сделать движения ку­кол в высшей степени выразительны­ми, во многом способствовали его по­пулярности. "Его искусство управле­ ния куклами деиствительно великолеп­но,— говорит Цзян У-чан, автор ка­питального исследования о кукольном театре на Тайване.— В этом отноше­нии он принадлежит к числу выдаю­щихся кукловодов".

Популярности Ли в огромной сте­пени способствовало и его умение озвучивать действия кукол большим на­бором выразительных голосов. "Если на сцене пожилая женщина,— делит­ся он своим опытом,— говорите так, словно во рту у вас нет зубов. А мо­лодая девушка произносит слова вы­соким и звучным голосом". Наряду с этим каждый тип голоса обладает на­бором эмоциональных оттенков. "Вы должны уметь выражать радость, пе­чаль и гнев",— говорит Ли. Он уве­рен, что звуковой ряд спектакля во многом обогащает его, тогда как невыразительный голос актера способен свести на нет его прочие достоинства.

Еще одной "фирменной маркой" Ли Тянь-лу является введение в текст диалога злободневных ремарок и жаргонных словечек, соседствующих с классическим театральным китайским языком. "Его диалоги отнюдь не тради­ционны,— отмечает Цзян У-чан,— но их отличает хороший вкус. Ли знает, как вести диалог в направлении, вы­зывающем наиболее адекватную реак­цию зрителя".

Представления "И вань жань" в 50­-60-х годах собирали огромную аудито­рию, насчитывавшую подчас несколь­ко сот человек. Во время выступлений на улице Ли был вынужден устанавли­вать громкоговорители с тем, чтобы даже в задних рядах толпы можно было слышать реплики действующих лиц. А на спектаклях в помещении люди сто­яли за дверями зала, и те, кто не мог войти, следил лишь за голосом актера. "Давая представление в театре, я ощу­щал энтузиазм зрителей",— говорит Ли. После спектакля он часто получал в подарок от своих почитателей золотые украшения, вышитые памятные флаж­ки и иные сувениры.

В 1962 году популярность Ли дала ему возможность показать свои пьесы по телевидению, которое тогда толь­ко что появилось на Тайване. Он под­писал годичный контракт, но вскоре обнаружил, что ему трудно сочетать работу в студии и выступления на сцене. Кроме того, ему было трудно играть, не чувствуя непосредственной реакции зала. "И я решил целиком принадлежать театральному зрите­лю",— признается Ли.

Он отказался также от многих со­временных нововведений, которые другие труппы стали применять в 70-х го­дах. Ему казалось, что магнитофонные записи музыки, интерлюдии в духе поп­сонга, световые эффекты и иероглифы, написанные в современном стиле, пред­ставляют собой увлечение модой, ко­торая скоро пройдет. Он предпочел следовать правилам традиционного ку­кольного театра и пользоваться "живой" музыкой. "Оркестр способен менять темп и громкость исполнения в соот­ветствии с действиями кукловода и ре­акцией зрителя",— убежден Ли. Кро­ме того, по его мнению, важно, что музыканты исполняют арии на клас­сическом "мандаринском" языке, тогда как диалоги произносятся на тайваньском диалекте, "поэтому тот, кто не знает местного языка, все-таки имеет возможность понять, что происходит на сцене".

Однако новый стиль кукольных представлений, именуемый цзuньгуан (буквально — "золотой блеск"), по­лучал все большее распространение. Одним из самых известных его пред­ставителей стал Хуан Цзюнь-сюн, по­лучивший широкую известность сре­ди телевизионной аудитории. В 1976 году лишь шесть из четырехсот заре­гистрированных кукольных трупп на острове не принадлежали к новому направлению. Но со временем акте­рам-традиционалистам стало все труд­нее привлекать внимание публики. "И вань жань" стала олицетворением уми­рающей традиции. Потерявший уве­ренность в завтрашнем дне, Ли Тянь­-лу решил бросить любимое дело.

Но примерно как раз в это время он встретил французского китаеведа Жака Пимпано, студенты которого в Парижском Университете увлеклись изучением китайского кукольного те­атра. Это обстоятельство привело к длительному творческому обмену. Пер­вым студентом, приехавшим на Тайвань в 1974 году с тем, чтобы работать вме­сте с Ли Тянь-лу, был Жан-Люк Пан­со. Его примеру позднее последовали еще две студентки. Они начали с са­мых простых упражнений, например, учась как можно шире расставлять паль­цы рук, а также проводили значитель­ную часть своего времени на представлениях Пекинской оперы, где исполь­зуются те же сюжеты, диалоги, музыка и стиль движений, что и в традицион­ном кукольном театре. Они сопровож­дали труппу "И вань жань" во всех ее гастролях.

Затем Ли стал обучать их основ­ным типам движения кукол, которые на сцене ходят, сидят на стуле, пьют вино из чаши, пишут письма, обмахиваются веером. Он настаивал на том, чтобы студенты овладевали всем этим на практике и путем эксперимента, а не просто имитируя своего наставни­ка. "Копирование не приведет вас к цели,— повторял он. — Вы должны творить, импровизировать. Если вы будете лишь запоминать движения учителя, ваша игра на сцене будет ненатуральной. Хороший актер дол­жен иметь свой собственный стиль".

Студенты помимо этого занима­лись тренировкой голоса и учились играть на барабанах, гонгах, трубах сона и различных струнных инструментах, входящих в состав оркестра для кукольного представления. Ли учил их даже вырезать и раскраши­вать головы кукол и шить для них костюмы.

Студенты возвратились во Францию в 1978 году и создали там свою собственную труппу, "Театр маленького зеркала" (Theatre du Petit Miroir). Во главе с Пансо, известным также под псевдонимом А-бань, она ставит пье­сы, основанные на западной класси­ке, по-французски и китайские про­изведения, диалоги в которых записа­ны Ли Тянь-лу на пленку. В гастро­лях по Европе труппа получила хоро­шую прессу, и Ли горд ее успехами. "У А-баня и его друзей — огромный интерес к изучению ремесла куколь­ника,— говорит он,— и проблемы с языком отступают на второй план бла­годаря их энтузиазму".

В 1981 году труппа Пансо гаст­ролировала на юге материкового Китая, на Тайване, в Японии и Ко­рее. Ли сопровождал ее, и у него появились новые ученики, в том числе известный японский мастер кукольного театра и корейский мо­нах, который позднее стал давать представления. В 1982 году у Ли училась одна американка; она созда­ла свою труппу, выступающую пе­ред школьной аудиторией в США. Начиная с первой группы францу­зов, у Ли в общей сложности по­явилось около дюжины иностранных студентов из Японии, Кореи, Соеди­ненных Штатов и Австралии. По приглашению Министерства культу­ры Франции он помимо этого прочел там несколько курсов по китай­скому кукольному театру.

Общение Ли Тянь-лу с иностран­ными студентами расширило рамки зрительского контингента "И вань жань". Начиная с 1984 года, труппа давала представления в Европе, Гон­конге, Японии и США. В 1985 году Ли стал обладателем приза "Наибо­лее выдающемуся артисту", присуждаемого нью-йоркской Ассоциацией кукольников. А в 1988 году он был приглашен на Международный фес­тиваль кукольного театра во Францию и также завоевал там премию "За вы­дающиеся творческие достижения".

Непрерывно растущее междуна­родное признание привело к возрождению его популярности дома. В 1985 году правительство назвало имя Ли в числе первой группы мастеров народ­ного искусства, удостоенных премии "Культурное наследие". Министерство образования отобрало несколько сту­дентов, изучающих классический ки­тайский язык, чтобы помочь ему за­писать и сохранить тексты его пьес. Министерство начало также записы­вать представления на видеопленку в качестве наглядного учебного пособия.

В 1989 году Министерство образо­вания пригласило Ли принять участие в программе по обучению традицион­ному театру кукол. Один студент вуза и два учащихся средней школы были отобраны в качестве его учеников. По­зднее к ним присоединилось еще не­сколько человек с тем, чтобы создать труппу. В настоящее время с Ли и его сыновьями работает десять учащихся, занимающихся по вечерам три раза в неделю. Каждый из них получает госу­дарственную стипендию в размере 450 американских долларов в месяц.

Не остался в стороне и частный сектор. В том же году группа профессоров Тайваньского государственного университета создала фонд помощи народным мастерам, подобным Ли. Школьный учитель Го Дуань-чжэнь, который в то время был в составе дирекции фонда, попросил Ли и его сы­новей обучать ремеслу кукольника его учеников из Чжугуанской начальной школы. Через год они создали "Вэй вань жань" — первую на Тайване дет­скую кукольную труппу и через не­которое время уже давали спектакли не только дома, но также в Японии и Соединенных Штатах. Труппа эта со­провождала Ли во Францию в 1988 году. Другая группа учащихся Пиндэнской начальной школы работала под руководством сыновей Ли и создала труппу "Цяо вань жань" в 1988 году.

Ли время от времени приглашают выступать с лекциями перед этими юными любителями кукольного искус­ства, и их способности производят на него большое впечатление. "Эти малы­ши могут сконцентрировать свое внимание на учебе,— говорит он.— Дети любят играть и, играя, познают мир. Они познают мир кукол во время игры с ними. У них есть будущее". Успех трупп, созданных в начальных шко­лах, вдохновил студентов и препода­вателей вузов, и они также стали об­ращаться к Ли и его сыновьям за помощью. Но он находит, что многие из них недостаточно преданы этому делу. "У меня пропадает желание учить,— признается он.— Я думаю, что их увлечение скоро пройдет".

Неоднозначно его отношение и к тем его ученикам, которые получают государственные стипендии. Прорабо­тав с ними несколько лет, Ли обнару­жил, что они все еще не отвечают его требованиям. "Они по-прежнему нуж­даются в помощи профессиональной "первой руки" для того, чтобы поста­вить весь спектакль в целом",— жа­луется он. По его мнению, эти ребята слишком обременены другими дела­ми и занятиями в школе. "Они не мо­гут думать только о том, чтобы учить­ся мастерству кукловода. Они быстро усваивают, но не в состоянии вносить коррективы в текст пьесы, придумы­вать новые движения или придавать представлению какую-то определен­ную окраску". Тем не менее, Ли не бросает их : "Если они будут продол­жать стараться и больше работач над собой, из них может выйти толк.

Большие ожидания и временные разочарования не остановили Ли Тянь-­ лу в его стремлении сохранить для по­томков традиционное искусство куколь­ного театра. Говоря словами Го Дуань­-чжэня, "Ли всегда впереди других. Он был первым, кто взял себе учеников­-иностранцев. Он первым стал обучать своему ремеслу школьников. Его глав­ный вклад в дело развития культурного наследия состоит в том, что он хочет и может передать свое мастерство моло­дому поколению".